А я в очередной раз фигею над ней. Откуда она взялась такая честная и правильная в наше-то время?

– Ты бы в любом случае её не разделила. Не я, так твой отец утряс бы всё с полицией. Поэтому нет смысла париться, – отвечаю спокойно.

Заехав на подземную парковку, выключаю мотор и разворачиваюсь к Еве всем корпусом.

– Я предупреждал Георгия, что откажусь охранять тебя, если ты будешь нарушать протоколы безопасности. Считай, сегодня ты получила первое и последнее предупреждение. Снова сбежишь, уйдёшь из дома, не поставив меня в известность, я вернусь в Москву. А к тебе приставят другого телохранителя. Носиться по всему городу и разыскивать по ночам своих клиентов я не намерен.

– Я не хочу другого, – еле слышно шепчет Ева. Она кладёт тонкие пальчики на мою руку и слегка сжимает её. У меня в душе разливается тепло. – Я тебя хочу.

Ева

Фраза звучит двусмысленно, даже провокационно, хоть я и не преследовала такой цели. Александр напрягается. У него на скулах проступают желваки. Мазанув по моему лицу тяжёлым взглядом, Родионов выходит из машины.

Я мышкой шмыгаю к лифту. Пробормотав скороговоркой «Спокойной ночи!», выхожу на своём этаже.

Дома, не успеваю коснуться головой подушки, моментально вырубаюсь. За сегодняшний вечер и ночь произошло слишком много эмоциональных потрясений.

Около девяти утра просыпаюсь от телефонного звонка. На дисплее смартфона высвечивается «Папа». Внутри всё леденеет от страха. Неужели Родионов сдал меня? Он же обещал молчать!

Может, затихариться? Сделать вид, что не услышала вызов? Не вариант. Ведь рано или поздно отец снова позвонит. Набрав в лёгкие побольше воздуха, произношу в трубку:

– Привет, пап!

– Привет, зайчонок! Как твои дела?

– Нормально.

– Как с Александром? Нашли общий язык? – судя по вопросам и тону, отец ничего не знает о моей ночной вылазке. Чувствую, как нервное напряжение отпускает.

– Угу. Всё хорошо.

– Ну и славно! Я в Москву по делам уеду ненадолго. Ты будь паинькой. Слушайся Родионова. Договорились?

– Да, конечно. Удачной дороги! – желаю, выдыхая с облегчением.

После разговора с папой настроение сразу поднимается. Даже не знаю от чего: то ли от того, что не получила заслуженную выволочку, то ли от того, что у нас с Александром появился один на двоих секрет. Это так волнительно и запретно. Ведь Родионов, прикрывая меня, рискует работой.

Пожалуй, Александр заслужил гораздо больше, нежели простое «Спасибо!» Испеку-ка я для него пирог.

Приняв душ и выпив чашку чая, приступаю к готовке. Замешиваю песочное тесто, на которое выкладываю творог, взбитый в блендере с сахаром и яйцом. Творожную массу покрываю дольками свежих персиков. Нарезаю фигурным ножом оставшуюся часть теста на полоски. Делаю из них решётку поверх пирога, после чего отправляю его в духовку.

Пишу Родионову сообщение: «Доброе утро! Приходите через тридцать минут на кофе».

«Доброе. Спасибо, но откажусь», – отвечает он.

«Я пирог с персиками пеку. Буду Вас ждать», – настаиваю.

«Не стоит. Ешь пирог без меня».

Вот же редиска! Почему он так себя ведёт? Шарахается, будто я заразная. Что крамольного в том, чтобы вместе выпить кофе? Или пообедать? Видимо, я чего-то не понимаю. Неправильно веду себя с мужчинами, вот они и сторонятся меня. Дамир – исключение. Но он и не взрослый мужчина, а парень.

Мой весёлый настрой улетучивается, как по щелчку пальцев. В такие моменты мне очень не хватает мамы рядом. Она бы подсказала, что я делаю не так. Но, к сожалению, у нас с ней не сложились близкие отношения.

В спальне достаю из шкафа тяжёлый альбом в кожаном переплёте. Всегда пересматриваю наши старые фотографии, когда расстраиваюсь. Это мой личный способ медитации.