– Я не лез под копыта вашей лошади, сударь. Это вы едва меня не задавили, – холодно ответил он и поднялся, сообразив наконец, как глупо звучат эти слова от человека, валяющегося в грязи.

Человек не ответил. Это заставило Адриана поднять голову – и обнаружить, что мужчина внимательно смотрит на него.

– И то правда, – поймав встречный взгляд, легко согласился всадник – и вдруг рассмеялся. Он был молод, чуть-чуть старше Ричарда, в дорожной одежде серых тонов, и не казался ни хмурым, ни злым. – И впрямь, к месту ты меня осадил, мальчик! Прости, я просто боялся, что тебе досталось. Ты не ушибся?

– Нет, благодарю вас, – с достоинством ответил Адриан, пытаясь отмахнуться от воспоминания, как с тем же вопросом тряс его Том в самую первую ночь, когда он сиганул с телеги.

– Тебе, я так понимаю, негде ночевать?

– Я собирался остановиться в этой таверне, – с неожиданной для него самого иронией ответил Адриан.

Мужчина понимающе улыбнулся.

– Какое совпадение, я тоже. Но ты, как я вижу, стеснён в средствах, а это местечко не из дешёвых, так что позволь мне возместить тебе неудобства от этого досадного инцидента.

Адриан кивнул, деликатно скрыв бурный восторг. Всадник въехал во двор таверны, Адриан держался рядом с ним, но всё равно удивился, когда мужчина сказал привратнику: «Этот мальчик со мной». Надо же, и на землях вероломных Гвэнтли встречаются иногда честные люди…

Взгляд, которым одарил Адриана хозяин таверны, был оскорбительнее всего – ну или почти всего, – что ему пришлось вытерпеть от Тома. К счастью, неизвестный благодетель не стал задерживаться в зале и сразу снял комнату. Это и в самом деле было очень пристойное заведение: помимо общих спален, здесь были также одноместные покои, которые мужчина и занял. Комната оказалась маленькая, но чистая и уютно убранная, на стене висел гобелен, дощатый пол оказался устлан ковром. Там была только одна кровать, но Адриан уже привык спать на полу, и на сей раз даже не испытал досады – только бесконечную радость от мысли, что наконец-то можно будет оказаться в сухости и тепле, и даже поспать. Он был на ногах уже больше суток, и только привитые матерью, въевшиеся до мозга костей нормы этикета не позволили ему немедленно растянуться на пороге и вырубиться.

– Как тебя зовут? – спросил мужчина.

– Тобо, – ответил Адриан.

Сказал – и сам поразился этому ответу. Он понятия не имел, почему ответил именно так, но тут же рассудил, что это правильно – ни к чему распускать слух, что член клана Эвентри опустился до такого состояния. Мужчина улыбнулся и кивнул, будто это имя для него что-то значило.

– Отлично, Тобо. А меня можешь звать милорд Элжерон, или просто милорд.

Адриан промолчал – не место и не время было объяснять, что он будет называть милордом только своего отца, главу своего клана и конунга.

Элжерон предложил ему вымыться, и Адриан с радостью согласился. Принесли воды; мужчина спустился вниз, распорядиться насчёт ужина, а Адриан с наслаждением смыл с себя грязь и усталость этого бесконечного дня. Дождь за окном всё шумел, и гул низвергавшейся с небес воды казался даже громче, чем когда Адриан находился снаружи. Вдалеке раскатисто загремело, за окном сверкнула молния. Дождь наконец переходил в настоящую грозу – грядущая ночь полностью принадлежала Мологу. Адриан поёжился, подумав о том, что мог провести её под открытым небом, – и тут же облегчённо вздохнул. Пусть там дождь, а тут – свет, спокойствие, тёплая вода и мягкий ковёр на полу… и на сегодня ему этого было довольно.

Адриан закончил мыться и, взяв выпачканную одежду, остановился в нерешительности. Страшно не хотелось снова напяливать на себя эти лохмотья, ещё и такие грязные. За этими размышлениями и застал его Элжерон.