– Ну что? Тащить? – поинтересовался дух.

– Тащи! – обезумевший вопль наконец вырвался наружу.

Мощные лапы вцепились в плечи и поволокли наружу, сражаясь с жадным, почуявшим свежую кровь болотом.

– Скорее! – пискнул севшим головом Некрас, чувствуя, как болотная гадина вцепилась в левую ногу.

– Раньше надо было думать, – пропыхтел дух, налившись синевато-черной кровью.

Последний рывок – и человеческое тело рухнуло на островок из рыхлой желтоватой земли. Бурая жижа стекала с одежды грязными ручейками, наполняя воздух смрадом тины и протухших яиц. Некрас какое-то время лежал навзничь, не чувствуя боли ниже колен первые несколько секунд, а потом громко застонал. Он изо всех сил жмурил глаза, боясь посмотреть вниз, чтобы увидеть, что сталось с его ногами.

– Как же я ходить теперь буду? – не размыкая веки, горько прошептал он.

– За этим дело не станет! – усмехнулся темный дух. – Болото все вернет сторицей. Оно никогда ничего не берет даром.

Схватив под мышки истекающего кровью охотника, он поволок его к крошечному озерцу, наполненному прозрачной, зеленоватой водой. Обглоданные ноги по колено погрузились в прохладную глубину, и боль куда-то ушла, растворяясь в небытии. В глубине что-то хлопотливо забурлило и заклокотало. На поверхность поднимались ленивые пузыри и с громким чмоканьем лопались, источая приятный умиротворяющий аромат неведомых трав. По ногам одна за другой пошли волны ласкового жара, согревая продрогшего до костей страдальца.

Вскоре одуревший охотник уже весело бултыхал ногами в воде, совершенно забыв, кто он и где находится. А потом он свалился набок и захрапел.

Когда он открыл глаза, над головой опять шелестела березовая роща и желтела песчаная, прикрытая пучками сухой травы земля. Полуденное солнце касалось его лица теплыми приветливыми лучами. Утреннего гостя нигде не было видно. Некрас снова и снова ощупывал окрестности пытливым взглядом, но ничто не напоминало о том, что здесь недавно пыхтело и булькало болото. Значит, все это ему просто привиделось, – подумал охотник и, больше не сдерживая счастливый вздох облегчения, посмотрел на свои сапоги.

А потом громко и пронзительно закричал. Вместо сапог на ногах красовались две уродливые лягушачьи лапы.

На просеке весело постукивали топоры – расширяли жизненное пространство. Сволакивая бревна в кучу, молодые мужчины вновь уходили вглубь леса за очередной порцией строительного материала. Здесь, на берегу тихой, затерянной в лесах реки, будет теперь их новый дом. В отдалении и безопасности от ставших слишком беспокойными соседей.

Через несколько дней уже рыли ямы. Умелыми руками укладывали вылежавшиеся бревна в стены. Ладили крыши из ели и соломы, укрывая всё надёжным слоем земли.

Мальчонка, сидевший у входа в землянку, ковырялся крошечными пальчиками в стене, вытягивая из нее тоненькие ниточки мха, и тянул их в рот, желая попробовать на вкус все, что попадется ему под руку. Вслед за мхом в ход пошла древесная щепка, обрывок веревки, зернышко ячменя и пучок сосновой хвои. Последнее лакомство наполнило детские ноздри резким запахом, а во рту защипало чем-то острым и горьковатым. Обиженный малыш выплюнул недружелюбные иголочки и отчаянно заревел, призывая на помощь теплые материнские руки.

Мать, стоявшая на коленках у очага, возилась с сырыми, ещё не просохшими после вчерашнего дождя поленьями.

Эдак она и до ночи с обедом не управится, – сердилась женщина, поглядывая на горшок с замоченным ячменем. Резкий надрывный плач ворвался в землянку и заставил ее испуганно вскинуться, обжигая пальцы о прогорающую лучину.