Цира уже миновала серпантин, ведущий к статуе женщины с дубовыми ветвями, оглянулась на пройденный путь и решила, что для Мики путь назад будет неразрешимой загадкой. Выложила его у ближайшего кустика, оставила горсть корма и пошла назад быстрым шагом, не оборачиваясь.

Мики призывно мяукал и бежал за ней. Цира ускорила шаг и закрыла уши, чтобы не слышать этого тоненького голоска. Твердила себе, что делает это ради безопасности своей семьи и животных, конечно, жалко, но тут без жертв не обойтись.

Слабое мяуканье делалось все тише и тише, наконец и вовсе исчезло из зоны досягаемости.

Цира плохо помнила, как оказалась у круглого фантана. Парковые завсегдатаи, физкультурники и собачники, неторопливо курсировали по своим индивидуальным маршрутам.

На выходе из парка внимание Циры привлекла сценка: какая-то пожилая женщина с волевым лицом кормила кошек с пластмассовых лотков. Тройка откормленных котов терлись вокруг своей спасительницы. Их внешний вид не вызвал у Циры умиления. Всего лишь грязные обитатели ближайших мусорных баков да еще и агрессивно настроенные по отношению друг к другу. Хотела пройти мимо, но все же решила поставить на вид незнакомой кошатнице ее поведение.

– Калбатоно, что вы делаете? Правительство принимает меры для нераспостранения вируса, столько людей сидят по домам в самоизоляции, а вы в это время…

– Кормила и буду кормить! – отрезала человеконенавистница тоном, нетерпящим возражений. – Идите своей дорогой!

– А вы не хамите! Сперва научитесь людей любить, потом своих мерзких кошек. Наверное, в жизни двух книг подряд не прочитали!

– Не меряйте по себе. Я кандидат наук. Микробиология моя специальность. – она еще, видимо, хотела добавить нечто козырное и колкое, но вместо решающего удара у нее задрожал подбородок. Видимо, Цира была не первой, кто попытался призвать кошатницу к порядку. Укол про неграмотность был последней каплей.

Цира немного опешила от несоответсвия ученой степени и прозаическим занятием.

– … Я много лет провела в лаборатории и делала опыты на котятах и щенках. Мы испытывали на них разные вакцины. Думала, что занимаюсь важным для человечества делом… – голос рассказчицы прервался. Для нее было физически трудно рассказывать и в то же время хотлось выплеснуть из себя накопившуюся боль. – Помню, несешь их, месячных, беззащитных теплых комочков на эти муки. А они смотрят на тебя маленькими глазенками и не знают, что их ждет. Иногда даже руки твои лижут…

В старых глазах с красными прожилками появились слезы. Цира стояла рядом, не в силах ни перебить ее, ни пройти дальше, куда она направлялась.

– …А ты им потом иглу вводишь и наблюдаешь их судорги, фиксируешь время смерти и суммируешь симптоматику… Может, потому у меня с личной жизнью ничего не сложилось. Детей не смогла родить. Слишком много маленьких жизней своей рукой оборвала ради этих опытов. … Теперь вот, хожу кормлю и собак и кошек. Любых. Все свои деньги на них спускаю… Соседи, конечно, ругаются. Считают, что антисанитарию развожу. Им объясняй не объясняй, что каждое живое существо приходит в этот мир со своей миссией, все бесполезно. Собаки и кошки меня каким —то образом даже в толпе узнают и подходят. И идут за мной. Потому всегда при себе корм ношу. Кто знает, может ради них меня еще держит Господь на этом свете…

Кошачья спасительница перевела взгляд на переминавшуюся с ноги на ногу Циру и сказала, уже совсем другим тоном, безразлично – информационно:

– Что касается коронавируса, то через животных он не передается. Наоборот, постоянное общение с животными повышает иммунитет. – и подчеркнула. – Это я вам, как биолог говорю. Со всей ответсвенностью…