Рецензия на работы Г. С. Гринееича

Работы Геннадия Станиславовича Гриневича мне рецензировать довольно сложно. Прежде всего, именно этот исследователь увлек меня расшифровкой славянской руницы, и именно он смог верно определить определенное количество ее знаков. Он первым в СССР ввел в рассмотрение древнерусский и средневековый материал и показал возможность русского чтения руничных надписей. Иными словами, он в Москве сделал то, что пытался сделать П.П. Орешкин в Риме. И получил первые восторженные отклики.

Вместе с тем, со временем в научной среде появлялись отрицательные отклики на результаты его эпиграфической и этимологической деятельности, которые также требовали осмысления.

Труды Г.С. Гриневича я рецензировал несколько раз. Однако со временем ряд вещей изменился. Так, увеличилось число публикаций самого этого исследователя, появились мои более точные дешифровки, где я уже довольно далеко ухожу не только от его пионерских начинаний, но даже и от собственных чтений. Наконец, появляются новые работы из числа предшественников Гриневича, в частности, того же Орешкина, так что возникает вопрос о том, кто же был его учителем и идейным вдохновителем. Все эти новации мне хотелось бы отразить в данной рецензии.

Г.С. Гриневич. Геннадий Станиславович Гриневич оказался первым из последователей П.П. Орешкина, хотя никогда ни слова не проронил о его связи с этим первопроходцем. Вообще говоря, в журнальном варианте своей работы он не указал ни на одного из своих предшественников, тогда как в монографии назвал двоих (глава «Две попытки»): Н.В. Энговатова и Н.А. Константинова, хотя их было больше. Первое его интервью О. Плахотной из газеты «Советская Россия» состоялось в 1984 году, тогда же, когда вышла книга П.П. Орешкина. Называлось интервью «Праславяне на Крите?» Там, в частности, шла речь о дешифровке Фестского диска: «Московский геолог Геннадий Станиславович Гриневич, более десяти лет занимающийся дешифровкой древних письменностей, предложил свой вариант прочтения». Этот вариант прочтения им был опубликован сначала в журнальном виде, а затем в монографии. Конечно, могут быть совпадения, однако репертуар знаков у Орешкина и Гриневича повторяется, а главное, значения знаков весьма близки.

Чтобы сравнить значение знаков, рассмотрим их так: до косой черты я предлагаю значения Орешкина, после нее – значения Гриневича. Итак: 1 ЧИ / ЧЕ, ЦЕ, 2 ТИ / БОГ, 3 ГО / ГО, 4 ГА / ТЬ, ТЕ, 5 РА, РЁ / РО, 6 ЖИ / ЙА, 7 3, ЗА / БУ, 8 МО / БО, 9 АТИ / ШЕ, 10 BE / СЫ, 11 ВЬИ / ТЯ, 12 ТЯ / ВЪ, ВО, 13 И / И, Й, 14 ВЕСЯ / О, 15 ХИ / ТИ, 16 СЯ / ЧИ, 17 ПИ / У, 18 ПЯ / ВЫ, ВИ, 19 ЛИ / НО, 20 ЛО / КУ, 21 ПОУ / БЯ, 22 Я / МЫ, 23 БИ / ПО, 24 А / ДБ, ДЕ, 25 ЖА / ЛА, 25* / ЛЯ, 26 3 / МЯ, 27 Ш, ША / ШЬ, ШЯ, 27* / ШЪ, ШО, 28 ТО / ВБ, ВЯ, 29 СИ / Е, 30 Т, ТА / ВЫ, 31 ЛЕ / СЪ, СО, 32 ЖЕ / ЙУ, 33 РИ / РЫ, РИ, 34 ТИЯ, ТИ / ЖУ, 35 BE / НИ, 36 Е / ДИ, 37 ВИ / ЖЕ, 38 РО / ЦЫ, ЦЕ, 39 У / СИ, 40 Л / Е. ЙЕ, 41 КО / ЩИ, 42 СИРА /? 43 ЗА / ДА, 44 ЛЯ / МО, 45 ТЕ / ДУ, 46 ВО / ЧЕ, 47 Ю /? Хочу напомнить, что П.П. Орешкин полагал, будто никаких иных значений, кроме предложенных им, придумать просто невозможно; здесь же предложены другие значения, так что мнение Орешкина опровергается, чем еще раз опровергается метод произвольной акрофонии. Вместе с тем, совпадение значений для знаков 1,3, 5, 13, 27 и 33 и близость знаков 22 и 11–12 наводит на мысль, что некоторое заимствование все же было. Причем если Орешкин шел к подобному силлабарию через египетскую и индийскую письменность, то Гриневич начал именно с Фестского диска и в интервью подчеркнул, что смог прочитать его за одну ночь. Такое может случиться, если в уже готовый репертуар знаков Орешкина по его акрофоническому методу подставить несколько иные значения знаков. Иными словами, Орешкин создал трамплин для возможного прыжка своих последователей. При этом Г.С. Гриневич не скрывал, что основным его методом был акрофонический (ТРИ, с. 111).