Одним из наиболее мистических и философски насыщенных изречений является изречение 77: «Я – свет, который над всем. Я – всё: из меня вышло всё, и ко мне вернётся всё. Рассекайте дерево – я там, поднимите камень – и вы найдёте меня там». Этот образ Иисуса как всепроникающего света и божественной сущности, присутствующей во всём сущем, представляет его не только как Спасителя, но и как проявление универсального Логоса, что особенно близко к гностическим учениям о всеобъемлющей природе Бога.

Евангелие от Фомы также предлагает необычную концепцию единства противоположностей, характерную для гностицизма. В изречении 22 говорится: «Когда сделаете двое одним, и когда сделаете внутреннее как внешнее, и внешнее как внутреннее, и верх как низ, и когда сделаете мужчину и женщину одним, так что мужчина не будет мужчиной, а женщина – женщиной, тогда вы войдёте в Царство». Это учение о преодолении двойственности и возвращении к изначальной целостности напоминает гностические представления о восстановлении падшего мира через внутреннее знание.

В отличие от канонических евангелий, «Евангелие от Фомы» не содержит рассказов о распятии, воскресении или чудесах Иисуса. В нём нет упоминаний о Страстях Христовых, нет акцента на искупительной жертве. Это позволяет рассматривать текст как учение о просветлении и освобождении через знание, а не через страдание и жертву. В «Евангелии от Фомы» Иисус больше похож на философа или мистика, чем на традиционного мессия, и его изречения часто носят характер загадок или коанов, которые необходимо разгадывать на личном уровне.

Важной темой текста является критика религиозных институтов и их лидеров. Изречение 39 гласит: «Фарисеи и книжники взяли ключи знания и сами не вошли, и тех, кто хотел войти, не пустили. Вы же будьте мудры, как змеи, и чисты, как голуби». Эта критика напоминает нападки Иисуса на фарисеев в канонических евангелиях, но в гностическом контексте она обретает новое значение: религиозные институты часто препятствуют истинному просветлению, заменяя внутреннее знание внешними обрядами.

Таким образом, «Евангелие от Фомы» представляет собой уникальный текст, который предлагает альтернативную перспективу на учения Иисуса, делая акцент на внутреннем просветлении, личном поиске истины и духовном освобождении через знание. Его философские и мистические идеи не только открывают новые горизонты для понимания раннего христианства, но и показывают, насколько широким и многогранным было это духовное движение в первые века нашей эры. В то время как ортодоксальное христианство утвердилось на основе канонических евангелий, «Евангелие от Фомы» сохраняет дух гностической традиции, которая подчёркивает, что путь к Богу лежит через самопознание и глубокое внутреннее переживание.

Современное восприятие «Евангелия от Фомы» в академической среде представляет собой сложный и многогранный дискурс, который объединяет исследования в области теологии, истории раннего христианства, гностицизма, философии и религиоведения. Обнаружение текста в 1945 году в библиотеке Наг-Хаммади вызвало огромный интерес среди учёных, так как текст предложил альтернативный взгляд на учения Иисуса, существенно отличающийся от канонических евангелий. Сегодня «Евангелие от Фомы» рассматривается как важный исторический документ, проливающий свет на многообразие духовных течений и богословских дискуссий в раннем христианстве.

Один из ключевых вопросов, которые обсуждаются в академической среде, касается статуса «Евангелия от Фомы» как гностического текста. Многие исследователи, включая Элейн Пагелс, авторитетного специалиста по гностицизму, считают, что текст содержит явные элементы гностической мысли, такие как акцент на внутреннем знании (гнозисе), отрицание значимости материального мира и утверждение, что спасение достигается через познание самого себя. Однако не все учёные согласны с этим. Например, Эйприл Деконник в своей работе «The Original Gospel of Thomas in Translation» утверждает, что текст, вероятно, не был изначально гностическим, но мог быть адаптирован гностиками позже. Она указывает на то, что многие изречения в «Евангелии от Фомы» перекликаются с еврейской мудростью и философией, что может свидетельствовать о его более раннем и независимом происхождении.