…как существовали,

несуществующие существа

в несотворённом мире,

не пришедшем ещё

в существование…

И вот, ты оказываешься здесь, в «нигде», и та восхитительная полнота, наполненность, остаётся лишь слабым, ускользающим отголоски в твоей памяти. «Ничто» среди «нигде». Лишь ощущение – «Я». Но, самим фактом своего пробуждения, самим взглядом вокруг, ты, невольно, творишь «не Я». Это уже, не просто пустота, эта пустота, названная тобой «пустотою», «темнотою», – неважно, чем ещё. Отсюда, – одно из её имён, в индуизме – Вак, что значит – «слово», отсюда идея, что Сарасвати, всё та же Вак, супруга Брахмы, является покровительницей знаний. Ведь, она началась с первого, ещё, строго говоря, не произнесённого слова, с первого прикосновения мысли, прикосновения внимания. Почувствуй это, закрыв глаза. Само твоё пробуждение, разворачивание наружу, в эту пустоту, даёт этот взгляд вовне, сам этот взгляд, само твоё внимание, без всяких, сформулированных, произнесённых слов, является словом, названием, и слово, само твоё внимание, невольно творит, эту самую пустоту, или, по крайней мере, окрашивает её, делая её «чем-то». Вспомни, рождённых в объятиях друг друга, Геба и Нут, которых разорвали, разделили, как и многих других. Иначе говоря, разворачивание из «мирового яйца», разворачивание сюда, в это новое «нигде», делит, ещё недавно существовавшее единство, на «Я» и «не Я». Несложно заметить, что чувства «Я» к этому «не Я», как минимум двоякие. От этой пустоты неуютно и страшно, – вспоминаем Нут, которая, якобы боялась высоты, хотя эти чувства, конечно же, ощущал именно Геб, «первое Я». Вспоминаем змея Ёрмунганда, брызжущего на Тора своей ядовитой слюной, или «яд», всплывший в молочном океане вселенной, во время пахтания его богами, и выпитый Шивой. Это образ леденящего, разъедающего влияния, этой самой пустоты, в которой, кажется вот-вот исчезнешь, пропадёшь, растворишься. С другой же стороны, она осознаётся как то, чего тебе не достаёт до полноты, до цельности, а значит, как нечто крайне влекущее; отсюда идея похоти, в самых разных её видах. Отсюда Эрос, – образ «первого Я», почти не раскрытый автором текста, но вместе с Геей и Ураном, названный среди первых, рождённых Хаосом пустоты у Гесиода. Хотя, строго говоря, нам не сообщается, что всех их породил Хаос, а лишь, что они появились после него:

…прежде всего во вселенной

зародился, а следом

Широкогрудая Гея, всеобщий приют безопасный,

[Вечных богов – обитателей снежных вершин олимпийских.]

Сумрачный Тартар, в земных залегающий недрах глубоких,

И, между вечными всеми богами прекраснейший, – Эрос

Сладкоистомный – у всех он богов и людей земнородных

Душу в груди покоряет и всех рассужденья лишает…

Хотя Хаос здесь и упоминается как то, что «зародилось» во вселенной «прежде всего», а значит – он должен был бы являться символом «мирового яйца», этимология этого слова приводит нас к понятию «бездны». Что вкупе со строками Гесиода приводит нас к тому, что в отличии от Геи, – «пустоты», которую узрело «первое Я» пробудившись, не зная о том, что оно же и создало её прикосновением своего внимания, Хаос у Гесиода, – это полное «ничто», для которого даже слово – «пустота», это что-то слишком конкретное, слишком определённое, а потому – неподходящее. Хотя, осознавая именно это, осознавая, что эта «пустота» ещё не является даже пространственной категорией, осознавая, что «мирового яйцо» до своего раскрытия, до пробуждения «первого Я» никак не проявляется, а значит – не присутствует, мы действительно можем провести параллель между двумя этими понятиями, между Хаосом Гесиода и «мировым яйцом». Конечно, очень непросто понять – как «мировое яйцо» может существовать – не существуя, но, тем не менее, это так. Ведь, до его раскрытия, до пробуждения «первого Я», нет ничего, что можно было бы назвать существующим, – ни пространства, ни сознания, ни точки зрения, – ничего.