Кровь закипела в жилах Ахи, когда он узнал об этом подлом предательстве. Стоило ему уехать на пару дней! Когда он вернулся, Иешуа уже распяли.

Ах, если бы он только был в городе! Ах, если бы только он не отсутствовал! Он, возможно, смог бы убедить Ёсефа, не делать роковую ошибку. За этим известием последовала долгая и мучительная ночь.

«Что теперь делать???»

С этой мыслью Ахи, как в бреду, то просыпался в холодном поту, то снова засыпал, впадая в забытье, утомленный непрестанной внутренней борьбой. Он, вероятно, растерзал бы Юду, если бы последний к тому моменту уже не повесился.

«И что, что же теперь?»

Вновь и вновь задавал он себе все тот же вопрос, на который, казалось, не было ответа. И в эту, и в последующие ночи, в мыслях своих он все пытался и пытался остановить казнь. Но Иешуа был мертв, кто-то уговорил власти снять его тело с креста и похоронить где-то поблизости в саду. Ахи казалось, что произошла какая-то ужасная, невероятная ошибка. Этот праведник не должен был быть распят, как какой-то презренный разбойник. Что их теперь ждет? Небесная кара, или же неслыханная милость. Почему Бог Израиля допустил такую вселенскую несправедливость? Ахи казалось, что конец света, о котором говорили пророки, вот-вот наступит, но самым страшным было ощущение неизвестности и неопределенности.

Ходят слухи, что в ночь воскресения Иешуа многие святые воскресли и явились живым. И вот один из них, как бы невзначай, зашел и к Ахи. Случайность или точный расчет и непостижимый промысел Творца? Иногда мы понимаем такие вещи спустя только годы, а то и десятилетия или даже века. Но только в очередной раз, проснувшись в холодном поту, тщетно пытаясь во сне все еще остановить казнь, Ахи вдруг заметил, что на стуле кто-то сидит. Инстинкт воина сработал мгновенно, и рука выхватила из-под кровати кинжал, готовясь нанести удар.

Из дневника отца Георгия.

Паршивец Василий.

Говорил ему, ничего не брать без моего разрешения.

Мало того, что взял рукопись, так еще и стал свою Машку в это посвящать.

Письмо я у него забрал, и наказал его за самовольство. Будет на кухне неделю лук и картошку чистить, для смирения.

Хотя тяга у парня к знаниям весьма велика!..

Некоторое время все шли молча, напряженно вслушиваясь в давящую тишину. Хотя, если бы не странный пронзительный, то ли крик, то ли скрип, возникший из неоткуда и так же внезапно исчезнувший неизвестно куда, наверное, эта тишина воспринималась бы всеми как самая обычная подземная тишина. Тоннель был почти ровным, и лишь иногда чуть изгибался вправо или влево. Стены после последней разобранной кирпичной перегородки стали шире, так, что диггеры могли идти, если бы захотели в два ряда по трое в каждом. Однако они предпочли не менять порядок и шли, как и раньше, первый Андрей, затем Влад с Тамарой, за ними Лена и Игорь.

Первые 10–15 минут каждая причудливая тень или неожиданный поворот тоннеля заставляли их вздрагивать, замедлять темп и напряженно вглядываться в темноту, кажущуюся враждебной стеной сразу же за той чертой почти непроглядной тени, которую оставлял мощный фонарь Андрея. Влад тоже достал дополнительный фонарь и постоянно оглядываясь назад, направлял его луч на уже пройденный путь.

Постепенно их напряжение стало спадать, и они все больше успокаивались и раскрепощались.

– Может быть, это была какая-нибудь летучая мышь, которая, испугавшись нас, издала крик и просто улетела? – прервала напряженное молчание Лена.

– Все может быть, – спокойно ответил Андрей, чуть усмехаясь.

Еще какое-то время они продолжали путь молча, после чего Лена снова прервала молчание.