– Теперь огород три дня можно не поливать, – порадовалась Ви, накрывая голову ладонями и прижимая плечи к ушам.

– Кто последний добежит до моего дома, тот жук-навозник! – крикнул сквозь шум дождя Лерас.

Девушке доставляло особое удовольствие соревноваться, ведь Лерас так искренне расстраивался, когда уступал подруге победу. Хотя, она могла уверенно сказать, что он мог так поступать намеренно, чтобы она порадовалась, но Вилерия считала это хорошим делом: друзья должны радовать друг друга, а друзья-мальчики должны вдвойне больше радовать друзей-девочек.

Сейчас Лерас бежал, замедляясь, а Вилерия начала еще больше ускоряться, мысленно празднуя свою маленькую победу. Но внезапно она запнулась о длинный подол нарядного платья, которое заставила надеть Фулия, и упала в лужу, запачкав платье и себя.

– Дурацкое маменькино платье! – ворчала, поднимаясь на ноги Вилерия и вытирая руками мокрое лицо.

– Хватайся, – Лерас подавал девушке свою широкую ладонь, – ты знаешь, что тебе будет за грязное платье?

– Могу догадаться, – пробубнила Ви, – не смейся.

– Я не смеюсь, – смеялся друг, – пошли быстрее, а то совсем промокнем.

– Не пойду, пусть лучше грязь дождем смоет и может будет менее незаметно.

Вилерия искала способ исправить ситуацию и подставляла платье под обильные потоки.

– Не выйдет. Кстати, у тебя на лице грязь тоже, – совсем рассмеялся Лерас. – И в волосах.

Девушка обиженно вздернула носик и отвернулась.

– Какая важная, – сказал Лерас. – Забавно смотришься с пятнами на платье. Давай, пошли, на нас уже сухого места нет. Я попрошу кого-нибудь из наших помочь тебе очистить грязь.

– К вам домой? – удивленно спросила Ви.

– Да не бойся ты, трусишка, отца дома еще нет!

– Вовсе я не трусишка!

Они побежали к дому эмита Эфиора Наолли. Дом эмита отличался от всех остальных домов в этом городе: большой, с красивыми белыми стенами, голубыми колоннами и высокими стрельчатыми окнами. Дом всегда был под охраной стражей, которые приносили магическую клятву неразглашения тайн при поступлении на работу. Жителей редко пускали даже во двор, но кованный забор и ворота не скрывали красивого вида богатого дома; здесь всегда витали в воздухе удивительные ароматы.

Несмотря на очень красивый и цветущий вид, на Вилерию дом по непонятным причинам производил странное отталкивающее впечатление. Ей казалось, что он имел вид жуткий, строгий и непреступный, как у самого его хозяина, которого девушка на дух не переносила. Хотя она и не могла объяснить причин этого чувства, но эмит всегда вызывал у нее мороз по коже.

Друзья зашли в дом и на девушку нахлынули обрывочные воспоминания – ей казалось, что она уже была здесь. В детстве им с Лерасом запрещали общаться родители, но они нашли тайное место для игр и продолжали дружить. Сейчас же, поднимаясь по ступеням крыльца, девушка не могла унять многих опасений, связанных с этим местом. Сомнения прокрались в ее сердце.

– Послушай, Лер, давай я лучше пойду домой, а? – осторожно спросила Ви. – Мне как-то жутко становится. Мы с Ири сами с платьем управимся…

Девушка попятилась назад, но Лерас сгреб ее в охапку и потащил глубже внутрь дома.

– Лерас, – шепотом произнесла Ви, – Я хочу уйти. Мне страшно.

– Не бойся. Отец сейчас ничего тебе не сделает… в данный момент времени уж точно не сделает.

– Что ты имеешь ввиду? – также шепотом спросила подруга.

– Потом расскажу, – ответил Лерас и опустил ее около большого камина.

Парень куда-то убежал и через пару минут вернулся с большим теплым пледом, которым обернул девушку. Вилерия осторожно протянула ладошку к огню, проверяя настоящий он или магический. Над камином и вдоль стен висели портреты мужчин с именами и датами. Все изображенные на них были похожи между собой: красивые лица, темные с голубым отливом волосы, большие карие глаза, синие мантии. Два портрета висели в особых темных с позолотой рамах и, как показалось гостье, эта позолота должна была что-то означать.