Мирон сжал зубы. Я увидела, как желваки заходили от напряжения по его лицу. Чертовски приятно видеть его злым. Вдвойне приятно, что именно я могу его разозлить.

- Я никуда отсюда не уеду, - заявила я.

- Дом большой для двоих. Мы можем жить здесь вдвоем и не встречаться неделями.

Забавно, что именно так мы и жили со Степой последние пару лет. Вряд ли Мирон будет незаметным и тихим, как его брат.

- Ладно, Мир. Не распыляйся зря. У меня нет никакого желания заключать с тобой сделку.

- Я не предлагаю сделку. Это будет одностороннее соглашение.

Он удивлял меня все больше. Забытое щекочущее ощущение интриги расцарапало мне горло. Я с трудом сдерживала легкую дрожь предвкушения.

Мирон подонок, конечно, но как же интересно, что он выкинет в очередной раз.

- Я отдам тебе галерею в обмен на обещание позволить мне жить здесь, - продолжал он.

- Зачем тебе это? - не выдержала я и добавила строго. - Не врать, Мир! Сказочка про отчий дом прелестна, но я не верю.

- Зря не веришь, - он пожал плечами. - Я действительно скучаю по дому, но больше по ощущениям.

- В каком смысле?

Он снова напряг скулы и опустил глаза. Ох, не врет мне Мирон. Но и правду говорить не хочет. Или ему тяжело. Он сжал кулаки, стряхнул руки, потер ладони друг о друга.

Его старый ритуал для нервных случаев.

Мир тряхнул головой и все же поднял на меня глаза.

- У меня все очень паршиво с творчеством, - признался он. - Как только я завязал с дерьмом, то и писать почти перестал. В голове какой-то звенящий вакуум. Вдохновение сдохло. От одной мысли о холсте мутит.

- Бедненький, - я снова не сдержала издевки. – Так, может быть, вернуть дурь?

- Не хочется, - прошипел Мир.

- Уверен?

- Тебе доставляет удовольствие продавливать мою силу воли?

Доставляло, если честно. Это было грязное и отвратительно удовольствие. Наверное, такое же мерзкое, как обшарпанная квартира, где мое сердце умерло. Я не стала отвечать на вопрос Мирона, но задала свой:

- Мне казалось, тебе нравится быть рок звездой от искусства. Секс, наркотики и прочий угар.

- Для здоровья вредно, - буркнул Мир. - Хочу вернуться назад. Когда мог писать без стимуляторов.

- Поэтому тебе нужен дом?

- Мне не нужен весь дом, Кристина, - поправил он. - Только студия. Она важна. Я начал здесь. Ты знаешь это лучше всех.

Я знала. Для меня его студия в подвале была важна не меньше. Я тоже начала именно там. Столько всего случилось в теплом подвале, который Мирон упрямо звал студией. Мое горло снова сжалось. Глаза защипало.

- Там нет никакой студии, Мирон, - поговорила я. - Степа сделал из нее погреб для вина.

Мир усмехнулся.

- Вино мне не помешает. Соглашайся, Крис. Я буквально позволяю себя облапошить.

- И не боишься, что я вышвырну тебя, едва ты подпишешь бумаги?

- Нет, - ответил он смело улыбаясь. - Ты слишком честная для такого очевидного подлого хода.

Очень сильно я сомневалась, кто кого облапошит в итоге. Материальная выгода в предложении Мирона была колоссальная. Но кто мне даст гарантии, что в итоге я не заплачу намного больше нервами, слезами и новой болью.

- Я не знаю. Мне нужно подумать, - сказала я и встала снова. - А тебе нужно уйти сейчас.

Он не возражал и тоже поднялся, дошел до камина, остановился, рассматривая портрет.

- Мир, тебе пора, - напомнила я, потому что он как будто забыл уйти.

- Она моя, - сказал Мирон, указывая на картину.

Я вздрогнула.

- С какой стати?

- Прописано в завещании. Эта картина достаётся мне, не Наташе.

- Не пойти ли вам с Наташей в задницу? - завелась я в сотый раз за этот ужасный день.

- Не уверен, что это хорошая причина для торга, - Мирон безобразно мне подмигнул. - Ты зря психуешь. Портрет здорово сюда вписывается. Я готов договориться. Если ты, конечно, согласишься на мой переезд в студию.