Второй этаж мог похвастать всего лишь одной огромной спальной комнатой с шикарной кроватью, бельевым шкафом, тумбочкой с телевизором и небольшим столиком. Вся мебель тут была исключительно деревянной. За столом сидел хорошо знакомый ей криминалист Потапов, в компании двоих понятых упаковывая что-то в пластиковый пакет.

Глядя на распахнутую дверь в ванную комнату, девушка с любопытством заглянула внутрь, но ничего интересного, кроме грязной раковины, там не увидела. Третий этаж ничем не отличался от предыдущего, и был, казалось нежилым. Толстый слой пыли на полу, позволял надеяться, что на нем могут быть видны хоть какие-то следы, и девушка начала пристально разглядывать узорный плиточный рисунок. Сделав несколько фотографий, она задумалась, и осторожно прошла к распахнутой балконной двери.

Вид на море отсюда открывался просто великолепный, но ни он, ни увитые виноградом перила, не привлекли внимание молодой женщины. Она оглядела смазанные следы на грязном полу, сделала ещё несколько фотографий, и посмотрела на круглый стеклянный стол и два плетёных кресла, занимающие почти половину площади. На столе стояла початая бутылка пива, две большие кружки и широкое блюдо с морепродуктами.

– Вот отсюда он и упал, – перегнувшись через перила сказала она коллегам.

– А может со второго? – предположил стажер Славка, задирая голову вверх.

– Нет, Вячеслав, там дверь на балкон закрыта, – покачала головой Оксана, – видимо, перед смертью покойный предпочитал наслаждаться местными видами с максимально возможной высоты.

– А был бы скромнее, может и выжил бы, – философски рассудил паренек, имея ввиду тот факт, что падать со второго этажа куда как приятнее, если, конечно, подобная формулировка уместна в данном контексте.

Только сейчас девушка обратила внимание на поблескивающее в лучах солнца бескрайнее лазурное пространство, раскинувшееся перед её взором.

– Его можно понять, на втором этаже наверняка не так живописно, – продолжила она свою мысль, глядя куда-то вдаль, где высоко в небе сверкал солнечный диск. Опустив взгляд чуть ниже, она посмотрела на черепичные крыши нижестоящих эллингов, на растущие на прилегающей территории высоченные кипарисы, на увитые кустами роз перила и затосковала.

– Красиво жить не запретишь, – услышала она голос Степанова, совершенно точно истолковавшего её тягостные вздохи.

Владимир Иванович, между тем, крякнув, сунул в руки стажера Славки сероватый бланк и распорядился:

– На, записывай, у тебя почерк хороший.

– Не прямо чтобы хороший, – замялся юнец, но бумагу из рук старшего товарища все же принял.

– Всякого лучше моего, – махнул рукой Степанов и обратиться к Кириллу: – вы покойному кем приходитесь?

– Племянником, – сдержанно ответил тот.

– С кем он проживал? Есть ещё близкие родственники? – методично вопрошал Вовка, следя за тем, чтоб стажёр правильно фиксировал ответы.

– Он вроде один жил. С женой развелся, а детей не было, – еле слышно доходило до Оксаны, и она притихла.

– Здесь жил?

– Да, насколько мне известно.

– На учете где-нибудь состоял? Вредные привычки имел?

– Нет, точнее – не знаю, – поправился Кирилл, – мы не были особо близки. Он был братом моей матери, но он и с ней-то не особо дружил, а со мной – тем более. Так, поздравляли друг друга с днём рождения и Новым годом, и то не всегда.

– Контакты матери оставьте, – распорядился Степанов, и Славка послушно записал на листочек, продиктованный номер телефона.

– Покойный с кем-то ссорился? Ничего такого не знаете?

– Честно говоря, подробностей не знаю. Слышал только, что он задиристый был, особенно, когда выпьет, да и вообще, мать говорит, характером не вышел.