Рис.19

Таким образом, находясь в одном и том же для него и других пространстве S, растягивая субъективное время t, он выигрывает в объективной скорости v; этим объясняется ощущение молниеносности его реакции: становясь объективно неподвижным, он замедляется настолько, что субъективно движется слишком быстро, неуловимо для глаз и уже всюду. Расширяя же сознание, он распространяет свое замедленное восприятие времени; локальное время облекает его как кокон, в котором действуют свои законы – даже капли рядом с ним падают медленнее. Это стоячее болото поглощает внешние колебания: как вблизи активных индивидуумов многие ощущают возбуждение и ускоряются, так этот, наоборот, тормозит процесс как бревно поперек течения.

– есть камень, брошенный в пруд. Он выводит из равновесия поверхность воды, и это нарушение как гром разбегается в разные стороны: событие порождает другое, за ним следующее и т. д., – их волны соединяют любую точку поверхности с другой с затуханием. Так все связано между собой: птица3, мелькнувшая за окном, есть знак4 того что случилось или произойдет через час в километре отсюда. Чтобы читать эти сообщения буквально, нужно было бы уметь разделять какие из событий являются следствием, а какие причиной: что произошло – то ли порезался потому что нож соскользнул, то ли ножом провел по пальцу чтобы не идти сегодня в школу? Может оказаться так что в погоне за результатом мы стимулируем следствие, а не причину, приведшую к такому результату; или лечим болезнь, подавляя ее симптомы. Подобно фракталу, детализация наследования событий множится до какой угодно степени вложенности, вплоть до вибрации в одной точке. Познание и вселенная – это «Геркулес и черепаха»: уточняя детали, чтобы все было определено явно, мы открываем все новые пустоты между ними; природа же не терпит пустоты и в ответ заселяет их все меньшими существами, межатомными организмами.

Рис.20: Деление клеток пополам

Здесь «корпускулярно-волновой дуализм»: рациональное познание видит в происходящем броуновское движение частиц, так и события, вовлеченные в происходящее, действительно точечны, корпускулярны; перечислением же количество переходит в качество – эмпирикой наполняется континуум времени, и сумма частиц сливается воедино с иррациональной составляющей – в волну, – понимание текущего мгновения без разделения на причинные и следственные концы.

Волна непрерывна и едина – как невозможно понять то ли ветер раскачивает деревья, то ли раскачиваясь деревья ветками гоняют воздух, так нельзя различить где кончается порождающая волна и начинается волна порожденная ею, – это «свойство континуума: между любыми двумя его точками есть третья». Обратное его разложение приведет к потере иррациональной составляющей и он опять окажется множеством разрозненных частиц; нельзя воспринимать пруд даже как комбинацию отдельных волн: каждая их них есть продукт и составляющая всех остальных. Поэтому локализацию событий скорее следует рассматривать как облако вероятностей, регулируемое «отношением сигнал-шум, dB»: в зависимости от целевого события («rot») и величины разброса («div») может охватывать весь пруд, а может сузиться до «ожидания электрона в данной точке».

С этой точки зрения покрытие поверхности пруда становится вполне квантуемо: где-то она спокойна и достаточно установить один такой поплавок-ожидатель с широким разбросом, а дробления бесконечно малые не дают никакой дополнительной информации; в местах же бурного стечения обстоятельств потребуется больше датчиков с высшей точностью для полной регистрации событий. Разбрасывая такие поплавки в необходимой плотности, можно аппроксимировать пруд как сеть узловых объектов с помощью «триангуляции», или «сплайнов», и пр.