– Хех! Я-то думал, Гулливер, что ты уже расстался со своей старушкой, – после продолжительного молчания осклабился Реджинальд, указав взглядом на ружьё Игоря.

– Моя судьба – её судьба, – пожал плечами Ткачёв и, нежно погладив берёзовое цевьё своего ИЖ-18, уточнил. – На покой она уйдёт вместе со мной.

– Неужели тебе не хотелось попробовать чего-то нового? – удивился Хант и, достав из кармана камуфлированного комбинезона помятую пачку всё той же “Оптимы”, вытянул зубами одну сигарету.

– Зачем изменять традициям? Я с ней столько всего прошёл! Можно балладу писать! Мы с моей птичкой как единое целое! Да я ей, если подумать, внимания уделяю больше, чем жене! – и мужчины дружно заржали.

– И всё же двустволка лучше! – заявил шмыгнувший покрасневшим носом Матвей и выпустил изо рта облако пара.

– Твоя плохой тому пример, – подметил закуривший никотиновую зубочистку Реджинальд. – Но в целом я согласен с пареньком.

– Одноствольное ружьё учит одному очень важному качеству, которым должен обладать каждый уважающий себя охотник, – многозначительно поднял указательный палец Игорь.

– Какому, дядя? – поинтересовался парень, слизывая с замёрзших губ ледяную каплю.

– Бить цель одним верным выстрелом, – поведал Ткачёв и улыбнулся.

– С таким аргументом трудно поспорить, – кивнул Хант.

– Я с детства усвоил, что валить мишень надо с первого раза. Тогда, помню, я учился во втором классе сельской школы, и к нам пришла новенькая, Валюха Дроздова. Девка прям кровь с молоком! Мне сразу понравилась! – с восхищением рассказывал Игорь. – Только вот как себя с ней вести я не знал, поэтому привлекал её внимание довольно грубыми способами: толкал, дёргал за косички, щипал за попу…В общем, самым значимым, чего я этим добивался, были её слёзы. Однажды, благодаря мне, Валя прилетела в угол двери и рассекла себе бровь. Мальчик из класса постарше, коего также обворожила Дроздова, не оставил подобное без внимания и любезно пригласил меня на стрелку сразу после учёбы. Я по-настоящему обделался, ведь сию детину боялись даже четвероклассники. Все оставшиеся уроки я просидел бледный, как смерть, а после звонка с последнего занятия и вовсе чуть не потерял сознание. Понимая, что мне несдобровать, я принял решение нанести удар первым, исподтишка. Подло, зато действенно! Он бы такого точно не ожидал. Мы встретились у школьного забора и встали друг перед другом в окружении большого числа зрителей. Я трусливо посмотрел в свирепые глаза верзилы, прицелился ему в нос и, пока он толкал речь о том, как порвёт меня на части, треснул в злобную морду ватным от волнения кулаком…

– И? – нетерпеливо спросил Матвей.

– Ушиб руку о железобетонный лоб этого переростка, после чего мне по всем канонам надрали задницу, – со вздохом признался Ткачёв. – Вот она, цена промаха…

– Влупил бы ему ещё! Чего остановился-то? – не понял Реджинальд.

– Рука разболелась, – с плаксивым видом объяснил Игорь.

– И всё же я не очень прослеживаю мораль, – тупил подтирающий сопли Желторотов.

– Мораль в том, что надо правильно выбирать соперника и не париться из-за баб, – иронично высказался Хант, докуривая сигарету. – А с древних запылившихся одностволок лучше по бутылкам во дворе стрелять…

– Поверь, моё ружьё даст фору любому другому! Бой у него до сих пор отличный! – похвастался Игорь.

– У моего, между прочим, тоже! – яростно вступился за своё оружие Матвей. – И небольшой шат стволов этому не мешает!

– Ладно, довольно балакать, Желторотик! – заткнул его Реджинальд и, остановившись у подножия горы, чьи склоны густо заполняли сосны да ели, добавил. – А то выдохнешься, и наш провиант не окажется по ту сторону перевала…