А “литератор” у нас был один – Костя. Мы с Витькой к литературе относились с прохладцей, как к досадной, но неизбежной школьной повинности. Все эти образы Печориных, Онегиных, Наташ Ростовых и Андреев Болконских, – нас не вдохновляли. И кто только придумал перечислять на отметку характерные черты сомнительных героев. Ну, какие из Наташи Ростовой и даже из Онегина герои? А та же Коробочка, “луч света в темном царстве”, или лодырь Обломов, валяющийся на диване? Андрей Болконский с Печориным хоть воевали.

– По-вашему, выходит, и Красная Шапочка герой? – спросил как-то у Ольги Дмитриевны, нашей учительницы младших классов, – Волка от бабушки не отличила. Он и съел ее за это. Вот охотники, я понимаю, герои – рискуя жизнью, обезвредили людоеда.

– Красная Шапочка и даже волк это литературные герои, – пояснила тогда учительница, – А герои могут быть разными: плохими, хорошими и даже никакими. Мы должны их изучать и взрослеть на примерах добра и зла.

Я рассмеялся:

– На чьих примерах? Красной Шапочки и говорящего волка?

Ольгу Дмитриевну спас звонок. Она обещала ответить на следующем уроке литературы и забыла, но именно с четвертого класса литературу я откровенно невзлюбил.

Неужели Пушкин и Лермонтов, сочиняя свои книжки, сидели и считали, сколько в их героях положительных черт, а сколько отрицательных, и каких больше? Да они не сочинили ничего, если бы занимались этой чепухой. А другие писатели?

Нет. Литература меня не увлекала. Вот читать я обожал. Читал запоем с дошкольного возраста. Пушкинскую “Капитанскую дочку” прочел еще на каникулах после второго класса. Просто другой книжки в деревне под руками не оказалось. Так понравилась мне та повесть, раза три прочел. А стали изучать в школе, тоска зеленая.

Вот математика это наука. Все надо доказать. Дважды два четыре? Все знают, а вот докажи, что это так, а не иначе. А физика. Вроде бы все ясно. Ан нет – поставь опыт и докажи.

А что доказывать в литературе. Герой храбрый – приведи цитату из произведения, герой трус – другую цитату. Бред какой-то, а не доказательства. А может, он делает одно, а думает другое. И что ты докажешь этими цитатами?

А вот Костя литературу любил. Цитатами сыпал, как из рога изобилия. Я тоже на память не жаловался, но рассказать, как Костя, не умел. Он рассказывал все это с азартом, словно о нашем любимом футболе. Конечно, и за мои ответы ставили пятерки. Попробовали бы не ставить, ведь все отвечал как надо, а не так, как иногда подмывало.

Так уже однажды ответил, когда честно сказал, что не люблю стихи Маяковского, и даже доказательно объяснил, почему не люблю. С цитатами и с подробнейшим разбором. Тогда заработал дружный смех товарищей и два балла от Сары Михайловны, нашей “литераторши”. Через день плюнул, ответил, как требовалось, и получил свою пятерку, которая вовсе не обрадовала.

А вот Костю Сара Михайловна любила:

– Ваш сын типичный гуманитарий, – часто говорила она Костиной маме, – Ему бы в университет на филологический, – вздыхала она.

– Пусть хоть школу кончит, – вздыхала в ответ мама, – Он у меня один. Больше надеяться не на кого. Пойдет на завод работать, нам с дедом и бабкой хоть легче станет.

А сам Костя на завод совсем не рвался:

– Я человек вольный, потомственный казак. Мой прадед был сотником, – неоднократно веселил он нас с Витькой, – Мне бы коня погорячей, пистоль за пазуху да шашку в руку и айда в степь. А к вечеру – кварта горилки с перцем и хорошая компания, – излагал свой идеал жизнеустройства казакующий восьмиклассник с филологическим уклоном.

– Опоздал ты, Костя. Шашками только в начале века воевали, да и пистолем много не навоюешь. В разбойники собрался? – как-то в шутку спросил его.