– Разговариваете сами с собой.

– А-а!.. Да, само собой, – кивнул он. Ни один гипнотизер не мог бы похвастаться таким немигающим, пристальным взглядом, который Мэтт вперил в еду.

– Угощайтесь, – предложила Бейли, усаживаясь напротив и ставя тарелку к себе на колени.

Медленно, чтобы дрожь в руках была не так заметна, Мэтт взял тарелку, присел на край скатерти и занес над едой вилку. Видя движения своих рук словно в замедленной съемке, Мэтт подцепил вилкой ломтик тоста с печенкой и голубятиной и почти благоговейно положил в рот. Как только во рту распространился восхитительный вкус, Мэтт невольно зажмурился. Божественно. Бесподобно. Невероятно. Никогда в жизни он не пробовал ничего вкуснее.

Ее тихий смех вернул его к реальности.

– Нравится? – спросила она.

– Мммм… – На большее Мэтт сейчас был не способен.

– Итак, как бы вы на моем месте перестроили этот дом? Пэтси говорила с вами о деньгах и о том, что их у меня в обрез?

Разговоры о деньгах в такой момент казались Мэтту кощунством, вести их он не мог точно так же, как не мог оторваться от своей тарелки.

Не дождавшись продолжения, он поднял взгляд и увидел, что Бейли улыбается. Сама она почти не ела.

– Если хотите, могу принести добавки, – мягко предложила она.

– Простите, – смутился он. – Просто… – Он не знал, как объяснить, что он уже целый месяц толком ничего не ел.

– Опротивела жареная рыба, креветки и пицца? – спросила она.

Мэтт только кивнул, продолжая с упоением жевать.

Помолчав немного, Бейли поставила тарелку с недоеденным ужином на скатерть, оперлась на руки, запрокинула голову и засмотрелась на огромное дерево.

– Это тутовник, – произнесла она. – Очень старый. Знаете, тутовые деревья продолжают плодоносить и в глубокой старости, даже когда им уже пятьсот лет. Это истинная женщина – я имею в виду, сейчас дерево в самом плодовитом возрасте.

Почти опустошив тарелку, Мэтт замер. На что это она намекает?

– Вы говорили, сегодня с вами случилась какая-то забавная штука.

– А, пустяки, – отмахнулась она. – Ничего особенного. Просто я…

– Расскажите, – попросил он. – Хочется поговорить о чем-нибудь, кроме бизнеса.

– Я… – начала она, потом посмотрела на Мэтта так, словно не могла решить, рассказывать ему или не стоит.

Мэтт понимал ее замешательство: она вдова, овдовела недавно, если верить Пэтси, да и он еще не отошел от развода. Его брак оставлял желать лучшего, однако он знал, что это такое – иметь возможность кому-нибудь рассказать о мелочах минувшего дня. «Знаешь, у меня сегодня спустила шина» – вроде бы пустяк, а когда некому о нем рассказать – целая трагедия.

Мэтт молчал, надеясь, что она все-таки отважится.

– Вам случалось видеть, как вся жизнь меняется за одну минуту? – наконец спросила она.

– Да, – кивнул он, невольно выдавая голосом свои чувства. Еще бы ему не знать! Если бы в тот раз он не испугался инфаркта… – Знаю, – добавил он.

– Сегодня утром я проснулась с таким чувством… словом, я почувствовала себя никчемной и бесполезной. Муж завещал мне эту… скажем так: недвижимость, ее привели в порядок для меня. И вот я предоставлена самой себе. Мне надо как-то зарабатывать себе на жизнь, а что я могу?

Мэтт невольно поперхнулся. Кашляя, он указал вилкой на свою опустошенную тарелку.

– Да, готовить я умею, – согласилась Бейли. – Я училась у самых именитых поваров, но что мне делать с этим умением? – Он попытался вставить слово, но она вскинула руку, останавливая его. – Да, я могла бы открыть ресторан, но на свете нет другого занятия, которое было бы мне так же ненавистно. Готовить без конца одно и то же, общаться с посетителями и работниками… Нет, это не для меня.