Сев на пол, она взяла еще одно письмо – третье по счету. Бумага пахла временем, старым деревом и чем-то неуловимым, как забытый сон. "Они не должны нас найти," – начиналось оно. "Я спрячу это у реки, под тенью старого дуба. Если ты прочтешь, знай: я ждал до последнего." Аня замерла, перечитывая строчку. "Они не должны нас найти" – кто "они"? И что спрятано у реки? Ей вдруг захотелось выбежать прямо сейчас, найти этот дуб, разгрести землю под ним и узнать правду. Но ночь уже опустилась на Сосновку, и она осталась сидеть, обхватив колени руками.

В письмах было что-то магическое, что-то, что трогало ее сердце. Может, потому, что она сама чувствовала себя потерянной – как тот, кто писал эти строки, ждал кого-то, кто не пришел. Аня закрыла глаза и представила реку: темную воду, шелест камышей, закат, окрашивающий небо в розовый и золотой. И Артема рядом – его силуэт, его голос, его тепло. Она встряхнула головой, прогоняя видение. "Что со мной?" – прошептала она, но ответа не было.

Внезапно тишину разорвал звук – тихий, но настойчивый стук в окно. Аня вздрогнула, роняя письмо на пол. Сердце заколотилось, она встала и подошла к стеклу, вглядываясь в темноту. За окном никого не было, только ветер гнал листья по земле. "Показалось," – сказала она себе, но голос дрожал. Она вернулась к письмам, но теперь каждый шорох заставлял ее оглядываться.

Она решила отвлечься и пошла на кухню, чтобы заварить чай. Вода в чайнике закипела, и Аня налила себе кружку, добавив ложку меда – так делала мама, когда она была маленькой. С кружкой в руках она вернулась в гостиную и села на диван, подтянув ноги под себя. Письма лежали рядом, манили ее, но она отложила их на завтра. Завтра с Артемом они пойдут к реке, и, может, найдут ответы. Или хотя бы часть их.

Аня допила чай и легла спать, но сон не шел. Она ворочалась, глядя в потолок, пока наконец не задремала. Ей приснилась река – темная, с зеркальной гладью, и фигура у воды. Это был Артем, он стоял спиной, держа что-то в руках. Она позвала его, но он не обернулся, а просто шагнул в воду и исчез. Аня проснулась с криком, сердце колотилось, как после бега. За окном светало, и она поняла, что утро уже близко.

Она встала, умылась холодной водой и надела свитер – теплый, мягкий, который всегда брала с собой в поездки. Сегодня был день, когда она узнает больше – о письмах, о реке и, может, об Артеме. Аня вышла на крыльцо, вдохнула прохладный воздух и посмотрела на дом через два от ее собственного. Там, за забором, стоял мотоцикл, и она представила, как Артем сейчас спит, не зная, что она думает о нем.

Часы показывали девять, когда он появился. Аня услышала рев мотора и выбежала на крыльцо. Артем остановился у ее дома, снял шлем и улыбнулся – той самой улыбкой, от которой у нее внутри все переворачивалось. "Готова, кладоискательница?" – спросил он, и его голос был как утренний свет – мягкий и теплый.

"Готова," – ответила она, чувствуя, как сердце бьется быстрее. Она взяла рюкзак, в котором лежали письма и тетрадь, и подошла к нему. Артем протянул ей второй шлем – старый, с царапинами, но чистый.

"Держись крепче," – сказал он, садясь на мотоцикл. Аня надела шлем, села сзади и обхватила его талию. Его куртка пахла кожей и ветром, а тепло его спины пробивалось даже через ткань. Мотоцикл рванул вперед, и Аня прижалась к нему чуть сильнее, чувствуя, как ветер хлещет по лицу.

Они ехали молча, но молчание было уютным, словно они давно знали друг друга. Аня смотрела на его затылок, на волосы, которые выбивались из-под шлема, и думала, что этот момент – лучшее, что случилось с ней за последние месяцы. Может, даже годы.