— Я потомственный маг с большим потенциалом, — грубо ответил Кит. — И ты всегда это знал. Твое недоверие это плод зависти. Ну не будем об этом. Какого черта ты сейчас явился? Что теперь тебе нужно от меня?

Карета все так же бодро мчалась по лесной дороге, мягко покачиваясь, и о том, что за ее стенками происходила большая драка, напоминал только яростно взвизгивающий хлыст Карла да вопли раненных. Кто— то завопил во всю глотку, словно ему отгрызали руку, да, вероятно, так и было, с любовью— то Карла лопать что попало.

Барбарис прислушался к этому крику, полному боли, и мысленно распрощался с вором, потерявшим кисть и свои ловкие пальцы. На его лице снова появилась вежливая, сладкая улыбочка, он крепче сжал рукоять трости.

— Девчонка, — без обиняков проговорил Барбарис, коротко и страшно кивнув на Аннет. — Нам нужна она.

— Я?! — испуганно вскрикнула Аннет, и тут же рассердилась. — Да я вам что, вещь какая— то?!

Барбарис недобро покосился на нее.

— Нет, — жестко ответил Кит, как отрезал. — Ее вы не получите.

— Кит, мальчик мой, — как можно мягче произнес Барбарис. — Ты, кажется, не понимаешь. Она наша; она давно наша! Джон приглядывал за ней, одевал, обувал, кормил, учил… Это стоит много, много денег!

— Не ври, Барбарис, — небрежно ответил Кит. — Это не стоило вам ничего, девица из богатой семьи и платит за себя сама. Неужто Рыбоглаз и тебя обворовывал? Аха— ха— ха, ты самый неудачливый вор, в таком случае!

Барбарис зашипел, как масло на раскаленной сковороде.

— Кит, мальчик мой! — так же сладко и мягко продолжил Барбарис. — Ну, хорошо. Это не стоило нам ничего. Ты прав, я соврал. Но девчонка наша. Отдай нам ее. Джон должен был на ней жениться и повязать ее навечно с нашей… организацией. Вот и все наши планы. Ты потратился на подарки для нее? Я готов тебе возместить. Но девочку придется отдать.

— Ты так и остался все тем же ничтожеством, Барбарис, — грубо выдохнул Кит. — Я же сказал — нет. И не клянчи; я все равно ее не отдам!

Барбарис промолчал; но в следующий же миг карету сильно тряхнуло, и он черной каплей густого дыма кинулся на Кита и обволок юного мага плотным коконом.

Кит, вероятно, воспользовался ключом, потому что кокон изнутри осветился белой вспышкой, и раздался вой раненного. Но черный дым не отстал от Кита; и тогда ладонь Аннет обожгло, сильно— сильно кольнуло, и она вспомнила о булавке.

«Квочка велела пользоваться ею только в крайних случаях!» — только и успела подумать Аннет. Но решение, наверное, было принято; и булавке дважды приказывать не пришлось. Из крохотной и незаметной она превратилась в огромную, как хорошие портняжные ножницы.

— Что мне делать?! — выкрикнула Аннет, сжимая булавку. — Я не умею ею пользоваться! Что делать?!

Кит не ответил ей; он катался по сидению, разрывая руками клочья черного дыма, словно путы, словно длинные черные волосы, и, кажется, был не настроен на беседу.

И тогда Аннет не нашла ничего умнее, как вонзить острие булавки в самую черную тьму, окутывающую Кита.

Карету снова тряхнуло, словно в нее угодила молния, Аннет с ее оружием откинуло в угол. Черная мгла от укола со стоном превратилась обратно в Барбариса, и он был серьезно ранен.

Скорчившись, скукожившись, он почти не двигался и держался за проколотый зад, и жалобно завывал, словно его прострелили навылет. Этим и воспользовался Кит. Изловчившись, он, что есть силы, толкнул Барбариса ногами в грудь, и тот скорченным трупиком вывалился в угодливо раскрывшуюся дверцу кареты.

— Наконец— то сообразила! — выдохнул Кит, тяжело дыша, без сил падая на сидение. По велению его ключа дверца кареты захлопнулась, отрезав все звуки грызни. — Быстрее было нельзя? Он же чуть не удушил меня!