Я успела лишь судорожно втянуть ртом воздух, как портрет охватило пламя. Оранжевые языки огня стремительно набрасывались на холст, словно пожирая лицо на портрете. Но пламя быстро сошло, и вот на стене висит лишь почерневшая от копоти бронзовая рама, а на пол, завораживая медлительным падением, сыпется пепел.

- Зачем вы это сделали? – глухо спросила я.

Магистр Грим повернулся ко мне.

- Это был последний портрет дочери барона де Саара. Все слуги, которые знали девицу де Саар в лицо, таинственным образом исчезли за последнюю декаду месяца. И так как девица еще не была представлена высшему свету, теперь только три человека во всем королевстве знают, как она выглядела: барон де Саар, я и вы.

КЛОДИЯ де СААР

- Где... – я прочистила горло. – Где она сама?

Магистр Грим слегка кивнул, будто одобряя правильно заданный вопрос:

- Она утопилась две декады назад. Дочь барона позволила соблазнить себя своему учителю и ждала дитя. Если бы это дошло до высшего света, род барона был бы опозорен. Барон планировал на время скрыть дочь от света и позволить ей тайно родить, после чего ребенок был бы умерщвлен. Однако девица не могла смириться с тем, какая участь ждет ее дитя, и предпочла утопиться.

- Но ребенок все равно умер, - с тяжелым камнем внутри произнесла я, не спрашивая – констатируя. – Однако же это не ответ на вопрос, почему я здесь.

Магистр подошел к кровати вплотную и, взяв меня за подбородок, заставил поднять голову.

- По странному стечению обстоятельств, дочь барона звали Клодия – Клодия де Саар. Полагаю, вам повезло. Не придется привыкать к чужому имени – только к родовому. Удобно, не правда ли? Клодия – не такое уж редкое имя для нашего королевства.

- То есть я...

- Отныне вы Клодия де Саар, дочь барона де Саар. И конечно, барон постарается сделать так, чтобы никто не сомневался в этом.

Я глубоко вдохнула. Позволять магистру задирать мне лицо, словно он был оценщиком на базаре, казалось унизительным, но я заставляла себя терпеть. Мне все еще было не до конца понятно, насколько я ценна для него.

- Однако в отличие от дочери барона, я была представлена высшему свету. Мое лицо могут помнить.

Губы магистра дрогнули в усмешке. Его пальцы подняли мой подбородок еще выше, поворачивая лицо к свету, словно бы лучше рассмотреть меня. Взгляд скользнул по губам, скулам, глазам...

- Прошло несколько лет. Тогда вы были нескладным угловатым ребенком с незрелыми чертами и дерзким взглядом. Сейчас... вы похорошели, Клодия. Достаточно соблазнительны, чтобы мужчины желали вас, а женщины завидовали вам – и никто не узнал в вас того нескладного ребенка.

Тут он чуть поморщил нос и убрал руку. Посмотрев на свои пальцы, потер их друг о друга, будто испачкался.

- Однако ваш образ жизни последних двух лет все-таки оставил на вас свой след. Вам стоит хорошенько отмыться от воровской и тюремной жизни.

И это унижение я проглотила, не показав даже вида, что ему удалось меня уязвить.

- Как скажете, магистр, - демонстрируя равнодушие, ответила я.

- Тариен, - поправил меня он.

- Простите?

- Впредь, когда мы будем наедине, называйте меня Тариен.

Мои глаза чуть округлились в немом вопросе.

- Мы часто будем обсуждать вещи, которые не должны коснуться посторонних ушей. Однако если это произойдет, лучше, чтобы мой титул не звучал. Имя «Тариен», как и «Клодия», встречается в Гатарии достаточно часто, чтобы не стать прямым указаниям на меня, а вот первый маг королевства... только один.

Я кивнула в знак того, что понимаю.

Магистр тем временем отошел от кровати. Приблизившись к трюмо, взял в руки золотой колокольчик и позвонил. Вскоре в комнату вошли две служанки – чепцы на их головах и белые фартуки указывали на то, что передо мной горничные.