В этот момент я наконец очнулась, но не из-за того что прелаты Нагрота обнаружили мое освобождение и намерены были удержать меня, нет... Меня привлек крик, который вспорол воздух в святилище, отозвался болью у меня в ушах – крик, который вонзился в мою душу, разрывая ее в клочья.

Юна? Матушка?!

Я едва успела найти их взглядом, как вдруг пространство святилища наполнилось шипением и свистом.

По воздуху растекался желто-грязный дым, окутывая меня плотной завесой.

Что это? Что происходит? Откуда этот дым?

- Не останавливать ритуал! Жертвы живым камням Ансаллы должны быть принесены любой ценой!

- Не дайте уйти младшей дочери герцога!

Ничего не видя, я продолжала слышать безумные крики моих родных. Они жалили меня насквозь, мое истерзанное сердце кровоточило, грудь сжималась до боли, до невозможности дышать. Я шагнула вперед, ведомая одной мыслью – хочу быть рядом с ними. Хочу увидеть ласковый взгляд матушки. Почувствовать теплое прикосновение большой ладони отца. Взять за руку Юну... Мы так часто держались за руки, когда были детьми...

- Стой! Тебе нельзя туда!

Меня схватили за предплечье и потянули назад. Чужие руки заставили меня повернуться, и сквозь пелену дыма я увидела рядом знакомое лицо. Передо мной был тот самый вор, который проник к нам в замок.

- Быстрей за мной! Лахрийский туман рассеется через минуту – у нас мало времени!

Он дернул меня за руку, но я вырвалась.

- Нет! Мне нужно к ним... Мне нужно!

Сильные руки встряхнули меня, а глаза напротив налились гневом.

- Я помогу только тебе! Их не спасти!

Протестуя, я качала головой, пытаясь вырваться, тогда он схватил меня так крепко, что от его пальцев, впившихся в мою кожу, руку пронзило болью, и потянул к выходу силой.

Отчаянно сопротивляясь, я повторяла бесконечно:

- Нет, прошу... Мне нужно к ним! Умоляю, нет!

Но пальцы вора были словно из стали – они не выпускали, не ослабляли хватку. Уже возле самого выхода из святилища мне удалось рвануться из последних сил, чтобы обернуться назад...

То, что я увидела, навсегда запечатлелось в моей памяти.

Желто-грязная завеса дыма рассеивалась, и сквозь нее проступали три фигуры в нишах. Юна все еще кричала и мотала головой, когда камень начал наползать на ее шею, сковывая движения – и вот уже ее голова неподвижно застыла. Однако изо рта моей сестры еще вырывался истошный крик, и глаза были распахнуты широко-широко.

- Нет, пожалуйста... – не помня себя, я брела назад, к Юне, не отводила от нее взгляда, боялась мигнуть, но успела сделать всего два шага.

Там, где только что была моя прекрасная сестра, в нише стояла каменная статуя с раскрытым в немом крике ртом и глазами, в которых навсегда застыл ужас.

Юна. Матушка. Отец... Их больше не было. Три каменные фигуры – вот все, что от них осталось.

Кто-то кричал. Кричал отчаянно, безумно, наполняя святилище почти осязаемой болью. Но разве здесь еще остался кто-то живой, кроме бессердечных прелатов Нагрота, слуг живых камней Ансаллы?

Шепот живых камней отступал от меня с тихим трепетом, и я осознавала, что этот безумный крик – мой.

- Хочешь умереть вместе с ними?!

Меня тянули за собой настойчиво и решительно, а я больше не сопротивлялась. Меня заставляли идти вперед, бежать-бежать-бежать. Я спотыкалась и падала, но упрямые руки безжалостно дергали меня, встряхивали, заставляя подниматься и снова бежать.

Коридоры родного замка, в котором я родилась и выросла, казались мне чужими и незнакомыми, будто я была здесь впервые. Смутно я осознавала, что мы спустились в подземелье замка, а пришла в себя лишь в тот момент, когда потайной ход вывел нас в подлесок.