Отчётливо вижу, что Пьера ждали, знали, о чем попросит, знали, кому он служит. Кто так близко ко мне подобрался?

Единственно верным кажется принять всё за чистую монету и подыграть.

– Говорите, примете любую кару? – в ответ Пьер трясёт седой головой. – К чародею придёте сегодня, скажете, что я всё знаю и высылаю вас, но куда пока не решила. Девочку вашу не трону, только если сделаете всё в точности, как научу. Не подчинитесь, разорву и её, и ребенка на ваших глазах. И имейте в виду, Инквизитор мне за это ничего не сделает: вы у меня украли.

– Сделаю, леди Юсиньи, всё, как прикажете, сделаю. А ребенок…

Пьер мнется, не решается озвучить ту мерзость, что сточила его разум, толкнув на воровство.

– И с ребенком всё разрешится, но только если сделаете, что прикажу.

Он кивает, уходит.

Тяжело опускаюсь на стул. Не слишком ли много событий для одного дня?

Надо возвращаться к своим обязанностям. Не стоит злить короля Филиппа.

Так до конца и не продумав, что делать дальше, переношусь на поля Февильского княжества.

Шатёр князя Де Ревиль нахожу сравнительно быстро. Злобно зыркнув на гвардейцев, вхожу внутрь.

Конечно же мой дальний родственник не отказал себе ни в роскоши, ни в комфорте, ни в компании. На дорогих мехах рядом с ним лежит девка со смазливым личиком и огненно-рыжими волосами.

– Тётушка?! – блеет родственничек, командующий моими войсками. – Вы… Вы…

– Пошла вон, – взмах руки, и девка исчезает вместе со шкуркой тёплого меха. Будет чем прикрыться. – Мне нужны списки наших людей. Будет здорово, если посмертные.

– По… по… посмертные ещё не составляли….

– Давай, что есть!

– Отвернитесь, леди Юсиньи.

– Я увижу там что-то уникальное? Шевелись!

Мой родственничек, прикрываясь простыней, будто тогой, идёт к письменному столу.

Тощий, без намека на рельеф мышц, по-кошачьи гибкий он похож на лиану дикого винограда. Но это единственная фраза, где упоминание князя Де Ревиль и определение «дикий» могут стоять рядом. В остальном же он неподобающе для мужчины изящный, грациозный, красивый. Сражение кончилось едва ли пару часов назад, а он уже отмыт и причесан. Да и пахнет не потом и смертью, а розами и вином. Его каштановые волосы блестят в свете масляной лампы, аккуратными кольцами лежат на плечах.

Князь Де Ревиль берёт со стола листы, складывая один на другой, даже не глядя в большинство из них. Наконец протягивает несколько:

– Вот, здесь список последнего набора. Устроит? – и язвительно усмехается: – Или желаете посетить мой замок?

– Лишу себя этого удовольствия.

Я забираю у родственника листы. Выяснять кто из записанных жив, а кто погиб долго и нудно, но ждать списков погибших еще дольше.

Семью годами ранее

Я сижу за столом в шатре князя Де Ревиль и веду раскрытой ладонью над списком тех, кто пришел из деревни, где живёт внучка Пьера. Всего трое, выжил один. Чейз, сын кузнеца. Вот откуда такая комплекция.

Воспоминания об обладателе нефритовой ауры разжигают огонь внизу живота. Попытки выкинуть его из головы не дают результата. В висках так и стучит навязчивое «Хочу!». Словно я ребенок, просящий леденец на ярмарке.

Неужели всё-таки приворожили? Кто такой смелый?

Мотаю головой – надо избавиться от этих мыслей. Сейчас это не важно. Хуже того, сейчас это никак не узнать! Значит, будем подыгрывать, пока интриган себя не проявит.

Медленно выдыхаю. Перебираю листы в поисках нужной деревни. Флеёр – самая дальняя от моего замка деревня. Все, призванные оттуда на войну мужчины, мертвы. И, наконец, третья деревня – Жион, она недалеко от замка, но домов в ней много. Думаю, Пьер там отлично устроится с внучкой и правнуком.