В щель между тканями вижу, как принц касается верхней части её груди над кружевом платья. Руки сами сжимаются в кулаки.

А она стоит, молча смотрит ему в глаза, и, кажется, даже не дышит. Перевожу взгляд на лицо принца… Я не могу понять как выглядит его лицо. Такое вообще возможно?!

Не выдерживаю, бросаюсь к входу в шатёр.

– Принц! В опасности! – мой крик заставляет гвардейцев реагировать, не раздумывая, все пятеро бросаются внутрь.

В суматохе ставлю второму подножку, и пять тел бряцая железом доспехов падают на землю у входа. Проскальзываю внутрь.

– Миледи, простите, – я опускаюсь на одно колено, склоняю голову, как делали это приветствовавшие знать гвардейцы и мелкие рыцари, – я хотел поблагодарить вас…

Мой голос звучит так, словно я говорю в пустой кувшин. Приподнимаю голову и замечаю, что меня накрыл голубой купол…

Над поднятыми до уровня груди ладонями магички разбрасывают молнии два шара. Она что-то шепчет, но слов я не слышу. Только вижу как что-то смазанное ало-оранжевое отделяется от тела принца и втекает в эти шары.

Магичка отлетает к дальней опоре шатра, словно она и не человек, а мешок репы. Падает и не шевелится. В это же мгновение купол, окружавший меня исчезает.

В плечо впиваются острые когти. Мир вокруг чернеет и внезапно появляется новый.

Он начинается с металлического лязга и характерного хлопка за спиной. С таким звуком от меня прежде сбегала магичка.

Второе ощущение от нового мира – запах. Вонь испражнений смешанная с ароматом ладана. Голова начинает кружиться, ломит виски, и тело складывается пополам. Словно каждый вдох сопровождается ударом. Я пячусь. Скорчившись, шатаюсь из стороны в сторону в поисках дополнительной опоры.

Наконец появляется размытая картинка. Все вокруг кажется оранжевым от избытка масляных ламп. Оранжевыми кажутся решетки, камень пола и стен, солома и ведро в углу.

Упираюсь спиной в каменную кладку. Держась за мокрый, холодный и скользкий кирпич, оседаю на пол. Только теперь зрение возвращается полностью.

Похоже, я в какой-то темнице. За что? Кто перенёс меня сюда, если княгиня Ла Ревиль лежала без сознания, а то, что выдавало себя за принца, не двигалось с места.

Касаюсь плеча. Там, где в тело вцепились когти, проступила кровь. Но раны почти не болят. Если не подцеплю тут заразу, то они быстро затянутся.

Боль от навязчивого запаха ладана в какой-то момент перестала быть острой, сменилась постоянно ноющей. Привыкнув к свету, осматриваю темницу более внимательно и замечаю черную тень через несколько клеток по диагонали от меня. За его балахоном замечаю край синей расшитой золотом юбки. Но тень слишком широкая, чтобы понять, что он там делает. Наконец он исчезает, и я вижу повисшую на цепях княгиню Ла Ревиль.

«Она старшая магичка, кто мог…» – я не успеваю додумать вопрос, когда осознаю ответ.

Вдоль хребта расползается страх. Совершенно животный ужас, что это и есть подземелье Великой Инквизиции.

Бабки в деревнях пугали, говорили, что живыми отсюда никто не выходит. Но это суд для способных к колдовству…

Эй…

– Что я тут делаю?! Я человек! Отпустите меня!!!

Вот я влип!

Ведь ещё вчера понял, что добра от этой магички не будет. Чего пошел к шатру? Зачем вмешался? Теперь решат, что я с ней заодно. И что, что они со мной сделают?!

Плечо чешется и рука, и спина, и живот… Навязчивый зуд охватывает всё тело. Здесь что, ещё водятся блохи? Или это изощрённый вид пыток?

«Чейз, во что ж ты влип?» – хватаюсь за голову.

А она? Я поднимаю взгляд на княгиню Ла Ревиль.

Она так и не приходит в себя. Черно-синие волосы, выбившиеся из прически, закрывают её лицо.