— В понедельник был у Барычева, — он выходит из-за рабочего стола, медленно обходит кресло, в котором я сижу, и останавливается у секретера, где хранит алкоголь.

Молчу.

— Рапорта ваши успел перехватить. Дело на Хокме прикрыл.

Наливает что-то крепкое, а сам смотрит, глаз с меня не сводит. Видимо, ждет, что рассыплюсь в благодарностях.

— Почитал…и, знаешь, так и не понял, почему задание провалили?

Вздыхаю, чувствуя, как голову сдавливают невидимые тиски. Не знаю, сколько еще выдержу в этом душном кабинете наедине с этим гадом, поэтому вместо ответа на вопрос считаю до десяти.

— Что молчишь, Зима?

— Я Винтер! — огрызаюсь, не глядя на него, — капитан Винтер.

— Ой! Мы вспомнили, что при погонах? — он подходит и садится задницей на свой стол прямо перед моим носом.

— В таком случае, капитан Винтер, доложите причину вашего провала. Я весь внимание!

— Вы же читали рапорт! Там все написано.

— Доложите по форме, капитан Винтер! — рявкает Рыжов, а я с трудом сдерживаю себя, чтобы не пнуть коленом как раз в то место, которое маячит перед носом.

— Не умею, товарищ полковник, — цежу сквозь зубы, — ментовской грамоте не обучена.

— Вот именно, Винтер. Тебя здесь быть не должно! — он рычит, скалит зубы, пытаясь запугать. Но я уверена в себе. Знаю, что без меня работа их отдела встанет на годы, как прежде.

Он залпом выпивает свое пойло и наливает еще.

— Открой глаза, включи мозги, Винтер. Благодаря кому ты здесь?

Сжимаю зубы. Ответить, что он нуждается во мне больше, чем я в нем, не решаюсь. Уволит сдуру, докажи потом, кто тут верблюд. Я лучше дождусь аудиенции Барсика, там и порешаю.

— Ну хоть не пререкаться мозгов хватает, — хмыкает он и становится так близко, что его пузо так и норовит коснуться моего носа.

Отворачиваюсь, но жесткая потная ладошка хватает за челюсть, и Рыжов вынуждает поднять голову и смотреть в лицо.

— Так и быть, о твоем провале докладывать не буду. Там после урагана и так есть чем заняться. Не до нас. Деньги, которые ты спустила, спишу, но!...

Он выделяет это «но» так громко, что в голове начинает звенеть.

— …но ты должна подумать, какой мне толк от этого. Смекаешь?

Обдумываю, как бы скорее добраться до Барсика напрямую. Но к нему простым смертным не попасть, а знакомых нужных нет.

— Я даю тебе время подумать до вторника, Зима. В понедельник у нас гости. Инопланетники какие-то. Черт разбери, чего они тут забыли, но ты можешь понадобиться, так что без отгулов. Ясно?

Киваю.

— Смотри мне.

Вскакиваю со стула, чтобы быстрее покинуть прокуренный кабинет.

— И думай обо мне, капитан Винтер! — напевает Рыжов, мерзко скалясь, — потому что здесь я решаю, когда и кому звездочку с неба достать. Усекла?

Усекла, романтик хренов.

Спутник «Красный фонарь», галактика Анпира

За две недели до описываемых событий

Ирим

Дадо. Главарь межпланетной группировки, курирующий нелегальную торговлю гонарской бирюзой. И мне бы не было до него дела, если бы тот не оставил следа в истории с пропажей Хранителей. Один за одним исчезают стареющие стражи энергий своих планет, так и не успев передать силу сыновьям. И это грозит не планетарной катастрофой — вселенской.

Понимаю, что наблюдаю не за ним, а за девушкой. Не пойму, что в ней притягивает взгляд. Я в компании красавиц танцовщиц, маскируюсь под обычного искателя женского внимания за деньги, но они не увлекают. В баре, где приходится торчать уже второй час, десяток девиц не хуже той, что трется у Дадо, а меня к этой будто приклеило.

Шальная мысль все же проскакивает, и я опускаю глаза на торс, чтобы в очередной раз увидеть, что кожа не покрылась блеском. Натыкаюсь на плотную ткань пуловера, или как его там (совершенно не разбираюсь в видах людской одежды), но сквозь него ничего не видно. И не потому что ткань плотная, просто эта девчонка не мое солнце. Как и тысячи женщин прежде. Поэтому реакции нет.