– Вот и щедрая пенсия от военного ведомства – ее рук дело.

– Слушай, дед, а ты не пробовал узнать у вдовы что-нибудь о поисках самого генерала?

Все более загораясь идеей поиска сокровищь просил Роман.

– Вдруг да у него имелся ключ к разгадке – куда дел Фердинанд Оссендовский военную добычу нашего предка?

На что у собеседника, действительно, уже имелись кое – какие новости.

– А как же, – невозмутимо пыхнул сигаретой барон. – Да она сама мне все рассказала.

В тот час откровения с престарелой фрау Ласнер, многое, но, к сожалению, не все, сумел узнал продолжатель дела ее погибшего мужа.

Более того, вдова намекнула, что у нее есть какие-то бумаги, доставленные ей из личного сейфа советника после его похорон.

Даже предложила Штернбергу войти в долю. В надежде, что он в Варшаве что-то пронюхал.

– И ты, конечно, согласился?!

– Как бы ни так. – с усмешкой ответил дедушка новоявленного кладоискателя, вновь доставая сигареты.

Закурив очередную, нисколько не заботясь о своем здоровье, он продолжил:

– У нее за спиной, небось, так и вились эти стервятники из общества старых членов СС.

Тут Роман и сам понял, что угрожало его предку:

– Выведали бы все, и поминай как звали доверчивого простака.

– Впрочем, мне и в действительности рассказать ей было нечего, – впервые откровенничал Штернберг-старший. – Ну, видел я старика-поляка перед его смертью. Ну, подтвердил он мне, что было золото. А вот куда дел, так и не успел сказать.

– Эх, действительно, что нам теперь с этого барахла, – презрительно кивнул Роман на принесенный с чердака сверток с документами.

– Однако, тут ты не прав, – усмехнулся барон. – Не такой уж я простофиля, как тебе кажется.

Он с усмешкой наблюдал, как вытянулось от удивления еще больше и без того худое лицо наследника.

– И ехал сюда не просто так, а в надежде именно их и отыскать на чердаке.

На что Роман недоверчиво протянул:

– Чтобы передать фрау Ласнер?

Не без сарказма вырвались слова у молодого парня. Но и получил он на это от своего «гроссфатера» крепкую отповедь.

– Та уже в мире ином. – ответил старый барон. – А вот наследники ее оказались сговорчивее. Продали-таки досье покойного генерала.

Улыбка тронула тонкие, ввалившиеся на беззубых деснах губы барона.

– Где ж оно? – воспрянул духом погрусневший было Роман.

– Тут, у меня с собой, – похлопал старик по плоскому кейсу, привезенному в родовое гнездо из Мюнхена.

– Как ты понимаешь, ночевать здесь негде, рассудительно заметил он. – Пока вещи не привезли.

Всем своим видом Курт Штернберг, из солидарности, нисколько не показывал состояние удрученности сложившимися обстоятельствами:

– Так мы бабушку отправим в ближайшую гостиницу, а сами займемся бумагами, – как о давно решенном сообщил он.

Когда на примчавшемся по телефонному звонку такси фрау баронесса отбыла в отель, заговорщики взялись за документы, вынутые из чемоданчика- «дипломата».

Толстая папка, где лиловым штампом на корке раскрылся на свастике орел, несла на себе черную строчку готического письма «Совершенно секретно».

А под ней оказалась еще одна, только с иным титулом на сером картоне «Народный комиссариат Внутренних дел СССР».

– Что это?

– Документы из архива, захваченного еще в начале войны в одном из управлений НКВД, – ответил Курт. – Сам удивляюсь, как эту папку Ласнер сумел для личных целей изъять.

И уже оба они удивились не меньше:

– А потом как еще и вдове она досталась?

Не дослушав деда, сгорая от любопытства. Роман принялся за чтение.

Хорошо хотъ в семье Штернбергов еще в детстве его заставили изучать и русский язык, язык предков.

– Что ж, мальчик, здесь ты точно преуспел, – непризвольно подумал барон, вслушиваясь в правильный литературный русский выговор внука, довольно бегло начавшего знакомиться с документоами из папки, испещренной внушительными наименованием и рукописными визами.