Тайна горного озера Фёдор Быханов

Медведь бодро шел на заклание.

Он уже успел за это лето изрядно набрать жирка на поспевших таежных малинниках. О чем красноречиво говорила, хотя бы, шкура исполина. Она буквально лоснилась своей бурой шерстью, переливающейся на мощном загривке чуть ли не шоколадными оттенками.

Они особенно заметны сейчас – в лучах утреннего солнца. Которое уже успело и само выглянуть из-за ближайших вершин, и миллионами блесток отразиться в каплях ранней утренней росы.

Эта серебристая влага, выпавшая в тайге после прошедшей, довольно прохладной ночи, обильно покрывала сейчас все вокруг: траву, листья кустарников, иголки кедров и пихтачей. И даже, выпиравшие из утоптанной земли, круглые гальки на пешеходной тропе.

Вот по нему-то – единственному пути в дремучих зарослях дикой природы и спешил озабоченный топтыгин, флегматично переваливаясь со стороны в сторону упитаной тушей.

И только острые клыки в, раскрытой от вожделения, пасти, да мощные когти, оставлявшие царапины даже на камнях, напоминали о совсем не миролюбивом нраве зверя. Правда сейчас, вовсе не походившего на себя прежнего – безоговорочного хозяина тайги.

Явно потеряв былую осторожность, медведь неумолимо спешил вперед.

Так торопился, что уже не принюхивался к запахам и не озирался по сторонам. Как обычно делал в поисках добычи или примет возможной опасности.

Сейчас он просто двигался по самому верному пути к манящей цели, выбрав для этого тропу, протоптанную охотниками и туристами.

Вот и очередная группа их, ставшая лагерем у последних кедров перед долгим травянистым подъемом к перевальной седловине, была готова продолжить движение. Но, что – то тревожное и людей охватило этим ранним часом.

Туристы и сами по себе медлили, собирая рюкзаки и вещи бивувка, тут же вообще оторопели полным своим составом. Замерли все во главе с верховым проводником, с двумя его лошадьми и даже звонкоголосой, обычно, лайкой Керзоном. Теперь собака, боязливо поджав хвост, терлась рядом с хозяином, когда мимо них, важно прошествовал громадный зверь. Не удосужившийся даже на то, чтобы просто рявкнуть упреждающи на неожиданное препятствие.

Происходило как будто так и должно было быть – медведь выпонял некую миссию, мешать которой не мог никто, оказавшийся на его дороге.

Исчез он столь же стремительно, как и появился. Оставив после себя, на росистом грунте между камнями, глубокие отпечатки лап, как свидетельство тому, что вовсе не привидился испуганным очевидцам, упитанный мишка на его последнем пути к горному озеру.

Дольше других, задумчиво смотрел во след косолапому, одетый совсем не так как другие – штормовочное братство, самый важный в компаниии – проводник. Несмотря на теплую погоду, на нем был, гремящий при каждом движении грубым брезентом, плащ-палатка, доставлявший особое удовольствие старику-алтайцу.

Остальные уже переглядывались между собой, словно ища подтверждения увиденному, а проводник продолжал глядеть только туда, где за поворотом тропы, нырнувшей в очередной увал, исчез виновник общего переполоха.

Ожил старик лишь тогда, когда истома запоздалого страха охватила лошадей. И ту, на которой, перед тюком с грузом сидел хозяин, и другую – навьюченную еще большим количеством рюкзаков.

Нерадостно – как бы извиняясь за допущенную промашку, тявкнула собака.

Потом, лайка бодрее попробовала голос.

Залилась на все урочище звонким лаем, не напоминавшем, однако, стремление тут же пуститься в догонку за грозной дичью.

– Будет тебе, Керзон проклятый, – незлобиво, все понимающе, осадил его хозяин. До того мгновения не сводивший глаз с медведя, пока тот не скрылся в таежной зелени.

Потрепав успокаивающе и лошадь по, все еще напряженной, шее, он произнес слова уже не для собственной «свиты», а для спутников:

– Миновала беда!

После чего спрыгнул, как молодой на землю с лошади и принялся снимать с седла плклажу.

Сбросил сначала один мешок со своей послушной лошадки, а потом снял и все, что прежде успел навьючить на вторую «тягловую силу».

После чего у ног коновода оказались все, доверенные ему, рюкзаки с самым тяжелым содержимым туристического скарба клиентов – консервными банками, палатками и прочим.

– До завтрашнего утра с места не трогаемся! – категорично заявил конюх, завершив разгрузку.

Потом, видимо, догадался, что необходимо бы и популярно объяснить причину своих самовольных действий. Что и сделал, но при этом обращаясь сразу ко всем, а не только, к озадаченному не меньше других, руководителю:

– Пойдем дальше попозже медведя. Если, конечно, сами не желаем, вот как он, попасть духу в лапы!

Уверенность в том, что никто не станет ему перечить, явно читалась на лице человека, прежде еще не успевшего дать повод, подозревать его ни в малодушии, ни уж точно – в слепом суеверии и поклонении перед темными силами.

Хотя знакомство туристов со своим будущим проводником было явно не шапочным. Оно состоялось еще за несколько дней раньше и имело вовсе не случайный характер.

…До этого, с момента выхода по маршруту от поселка Чибит, беспрекословно следовали за своим «Дерсу Узала», как назвали своего местного провожатого, начитанные сельские школьники.

Впервые попавшие в самое сердце Горного Алтая, они были искренни рады участию в мероприятии столь бывалого человека. И еще этим утром все без оговоросно всерьез считали:

– Нет более авторитетного следопыта.

И вот теперь выяснилось, что думали столь лестно про того, кто только что – на полном серьезе проявил дремучесть, присущую кому угодно, только не современнику конца просвещенного двадцатого века.

– Вот и выходит, что совершенно зря и явно не по делу рекомендовали нам его поселковые жители в качестве наилучшего в этих местах, знатока природы, – начала считать дюжина подростков, во главе с самоуверенным, подтянутым с нескрываемым армейским шиком, педагогом.

Действительно, что и говорить, иным было первое мнение, когда ребята высадились из рейсового автобуса, доставившего их на берег быстрой реки Чуи. Где знавали и куда более серьезных путешественников, чем этих участников пешегодного путешествия всего-то первой категории сложности.

Старший среди приезжих – Борис Ефимович Коротун тогда и отыскал себе сопровождающего.

Не по собственному, впрочем, почину, а во всем следуя инструкции, полученной им на работе, где среди педагогического коллектива школы вовсе не считался специалистам по краеведению.

Но так оно и было.

Ведь, вовсе не по своей воле бывший ракетчик – старший лейтенант запаса оказался замешаным в истории, связанной, как выяснилось, со всевозможной чертовщиной, включая сумашедших медведей и, подобных им, знатоков окружающей тайги.

– И вообще, – по мнению Бориса Ефимовича. – С самого начала затея данного похода по настоящим горам долго весела на волоске.

Она не сразу вызвала одобрение у руководства районного «Управления образования», куда обратились с «главной» школы райцентра участники туристической секции, успевшей к тому времени облазать на «своих двоих» всю степную округу.

На стороне энтузиастов было, впрочем, немаловажное обстоятельство.

Перспективы после осуществления похода сулились неплохими. В том числе – участие в краевом конкурсе. Заявку куда школьники уже подали, не посоветовавшись ни с кем. Как говорится, «сунувшись поперек батьки в пекло».

И все же согласилось районное начальство командировать спортсменов. Те же и рады стараться – уже все оформили, приобрели необходимое в дорогу, как вдруг новая напасть поставила под угрозу неизбежного срыва проведение столь важного воспитательного мероприятия:

– Понадобился новый руководитель!

Стал коим, по горячему настоянию директора школы Чермена Васильевича Аверина, именно преподаватель начальной военной подготовки Борис Ефимович Коротун. Лично не желавший, однако, ввязываться в подобные авантюры.

– Не подводи весь коллектив, соглашайся заменить пострадавшего коллегу! – приказным порядком обратился тогда к нему директор. – Не каждый год подобные походы организовываем, чтобы срывать их из-за какой-то там травмы одного человека – учителя физкультуры.

И далее тот разговор шел на повышенных тонах.

Один отказывался, как мог, «браться за гуж», другой, используя, что называется, административный потенциал, проникновенно убеждал военрука со всей директорской хитростью:

– Как же ты, Борис Ефимович, не понимаешь, что ребята целый год мечтали о походе по Горному Алтаю, готовились к нему, – голос с повелительного перешел на вкрадчивый. – Теперь же, только из-за тебя все может рухнуть.

Огорченно отвернувшись от подчиненного, Аверин шумно налил в стакан воды из граненого графина, но пить сам не стал, протянул посетителю:

– Не можем, мы – педагоги такого себе позволить, чтобы обмануть ребят. Как хочешь, а не позволю им потерять веру в справедливость. – снова стал горячиться директор. – И вообще – разве позволительно испортить детям летние каникулы!

Сам инициатор путешествия – легкий на помине физрук Николай Петрович Михеев, при этих словах тоже появился в директорском кабинете.

Правда, он вошел туда уже к самому концу жаркого разговора.

С мученическим выражением лица поздоровался с коллегами, после чего демонстративно принялся нянчить свою левую руку, по локоть закованную сейчас в белый «панцирь» гипсовой повязки.