Я беспомощно оглянулась – видимо, в надежде, что Дайорелл придет и спасет меня. И не ошиблась: из темного угла комнаты до меня долетел смешок; Дайорелл, уже давно исподтишка наблюдавший за нами, подошел к столу.

– Давайте по порядку, – молвил он, обращаясь к посетительнице. Обернувшись ко мне, он слегка взмахнул рукой, что означало «а ну-ка, брысь с моего места». Я радостно уступила ему кресло; он сел и начал:

– Скажите, что это вообще за организация такая – «Книжные ведьмы»? Чем они занимаются? И если чем-то противозаконным – как вы позволили своей дочери…

– Да ничем таким они не занимались! – пылко вскричала дама. – Моя дочь уверяла меня, что это невинный литературный кружок, где благовоспитанные девицы пьют чай и обсуждают прочитанные книжки. А «Книжные ведьмы», это так, просто – смешное название, шутки ради… Собирались они по вечерам в книжном магазине, который принадлежит дедушке одной из них. Нора Лааль, так ее зовут, эту девушку.

– Она тоже в числе этих «ведьм»?

– Ну да, она все это и затеяла, то есть приглашала на чаепития постоянных покупательниц, для развлечения…

– А Нора Лааль тоже арестована?

– Ну да! Вместе со всеми! Их арестовали, даже не дав доесть пирожные!

Последнее обстоятельство, похоже, оскорбило даму больше всего.

– А этот человек, претендент на пост мэра города, на которого они якобы порчу наводили – чем он им насолил?

В ответ дама только беспомощно развела руками.

Наконец, она покинула кабинет, обнадеженная обещанием помощи. Когда Дайорелл, усмехаясь, кинул в стол денежные купюры, уплаченные в качестве аванса, я робко спросила:

– И как ты собираешься решить этот вопрос?

– Рэйвен, я хочу познакомить тебя с нашим новым сотрудником; он сообщил мне весьма интересную информацию. И я, подумав, решил его нанять, а то нам вечно людей не хватает…

И сделал знак кому-то в соседней комнате.

В комнату вошел юноша с каштановой шевелюрой. Простоватое лицо в веснушках, шикарный разворот плеч, и зеленые глаза, смотревшие на мир с живым интересом.

– Бервелл Пирс, – представился он мне с небольшим поклоном; на лице его было написано явное смущение.

– Рейвен Блейк, – я протянула ему руку.

– Моя приемная дочь, правая рука и верная помощница, – отрекомендовал меня Дайорелл.

Стук в дверь прервал нашу беседу. Служанка Ханна, появившись в дверях, доложила, что нас желает видеть инспектор полиции Мюррей.

– На ловца и зверь бежит, – пробормотал Дайорелл, – авось договоримся насчет спасения бедных малюток.

Вечером того же дня, часов в шесть, меня грубо втолкнули в тюремную камеру.

В ней уже сидели тринадцать девушек. Вид у них был подавленный; глаза заплаканные, носы от слез – розовые, как у кроликов. Тем не менее, их платья, несмотря на помятость, все же были платьями благопристойных юных дам. Тогда как мой (тщательно продуманный) наряд – заштопанное платьишко с несвежим воротничком, с подолом, удлиненным за счет ткани другого цвета, дополненное рваной кофтой с чужого плеча и видавшими виды ботинками; а также неопрятные волосы клочьями (я их смазала маслом и пересыпала мукой, чтобы достичь нужного эффекта) – все кричало, что перед вами обитательница городского дна. Последним штрихом к портрету падшей девы был огромный, иссиня-черный фонарь под глазом.

Войдя в комнату с видом, в котором смешивались робость и нагловатость – типичная смесь для уличной девчонки, которая не знает, какую тактику придется выбрать в следующий момент, нападать или отбиваться – я ухмыльнулась и подала голос:

– Привет, девки! За что вас замели?

Юные дамы гордо поджали губки и задрали носики. Они еще не поняли, что в том месте, куда они попали, их статус, который был у них в реальном мире, ничего не значит – здесь, в тюрьме, они будут не только наравне в любой уличной воровкой, но и ниже ее…