– А именно?

– Мы же все тут знаем, что чернокнижный обряд – это чепуха. Если у человека нет магии, то никакие чтения чернокнижных ритуалов не помогут совершенно. Одаренность магией – или есть, или нет. Поэтому первый вопрос – есть ли у них магический дар? Если нет, то все это, – он кивнул на газету, – можно считать газетной уткой.

Стук в дверь прервал нашу беседу.

Появилась наша служанка Ханна и сообщила, что в приемной сидит посетительница, вся в слезах, и очень хочет хоть кого-то увидеть.

– А что же господин Дайорелл? – удивилась я, так как разговаривать с клиентами – всегда его работа.

– У него посетитель, какой-то господин Бервелл, так что кроме вас принять эту даму – некому…

Посетительница, по имени миссис Линдвей, рыдала, стучала кулачком по столу, и сулила любые, какие угодно деньги за то, чтобы я решила ее вопрос.

А вопрос был вот в чем.

Едва газета, пахнущая свежей типографской краской, поступила в продажу, взволнованный господин Норберт Хэмфри, кандидат на пост мэра, собственной персоной, ворвался в полицейский участок и, потрясая газетой, заявил:

– Речь идет об угрозе моей жизни, и я требую немедленного ареста этой гнусной шайки!

– Стоит ли так волноваться? – флегматично поднял брови инспектор Мюррей, лениво рассматривая посетителя. То был молодой человек лет двадцати с небольшим. Внешность непримечательная: утиный носик, слишком тяжелый подбородок, единственно привлекали внимание – маленькие упрямые глаза с лихорадочным блеском. Одет он был в добротный серый костюм; воротник белой рубашки стягивал темно-серый галстук в темно-серую полоску. Волосы его тоже были серыми, как хвост воробья.

– Но как вы можете? – возмутился он, кусая бледные губы. – Это же преступление…

И потряс в воздухе газетой.

– Судя по стилю письма, и угрозу насморком, это больше похоже на глупую шутку каких-то девчонок, – пожал Мюррей плечами, и добавил без энтузиазма, – Впрочем, если вы настаиваете, то мы ими займемся,

Инспектор Мюррей выполнил свое обещание. Девиц арестовали. Все это произошло за то время, что я отсыпалась после ночных похождений.

И теперь матушка Пэнси Линдвей желала, чтобы вызволила из тюрьмы ее дочурку – вот прям немедленно! Я же пыталась объяснить ей, что некоторые вещи неподвластны даже магам.

– Мадам, я понимаю ваши чувства, и любовь к дочери, – лепетала я увещевающим тоном, – но, видите ли…

– Моя Пэнси еще совсем ребенок! – выкрикнула дама, сжимая в руке мокрый платочек. – Она же просто погибнет в тюрьме! И я не верю ни на минуту, что моя девочка согласилась бы участвовать в чем-то гнусном… в таком гадком шантаже… И магических способностей у нее никогда не было, никаких!

– Никогда не было, вы уверены? – усомнилась я.

– Совершенно уверена!

Я сидела за массивным письменным столом с огромными тумбами, стоящим посреди просторной приемной, она – напротив меня.

Я рассматривала ее: внешность обычной домохозяйки. Ничего примечательного в ней не было. Лет сорока пяти, приятной внешности, одета прилично, но неброско. Судя по всему, она до сих пор не имела проблем с законом, поэтому арест дочери, которую она считала тихой домашней девочкой, потряс ее до основания.

А я была в растерянности! Я просто не знала, что делать с этой дамой. По моей части – любые происки темных сил, тут я в своей стихии. Но в данном-то случае вопрос был чисто юридический!

– Сударыня, нелицензированное применение магии, – тон мой был почти виноватым, ибо я искренне желала ей помочь, – тем более с угрозами жизни и здоровья – закон на это смотрит строго. И что мы можем сделать?

– Да хоть что-нибудь сделайте! – выкрикнула хрипло дама; по щекам ее, прочерчивая дорожки в слое пудры, покатились слезы. – Вытащите ее оттуда!