Я смотрела то на свои записи, то на страницу Ноала. Взгляд случайно зацепился за дату его последнего визита. Сверившись, я обнаружила, что она совпадает с датой его смерти. Значит, Ноал последний раз заходил в сеть в 21:12. Ледяная дрожь пробежала по спине. Что он делал в сети в тот роковой вечер? Пытался ли оставить послание? Или искал помощи?

Глупости, полиция наверняка проверила его телефон. Хотя… я закрыла глаза, представляя сцену: телефон, выскользнувший из безжизненных пальцев, погружающийся в тёмные воды реки… Возможно, именно там остались последние улики. А значит, дело могло зайти в тупик. И показания свидетелей о неизвестном человеке, которого видели на мосту, – был ли он на самом деле?

Фотография Ноала среди зашифрованных снимков явно не была случайной. Кто-то хотел, чтобы правда всплыла. Но тогда при чем здесь Оливия и Люк? Я провела рукой по лицу, чувствуя, как голова раскалывается от множества вопросов.

Сначала Мира и Эрик, – решила я, – а потом поговорю с Рэем. Это предстоящее объяснение вызывало странное чувство – смесь страха и чего-то еще, чего я не могла определить. Но отступать было некуда – правда оказалась куда сложнее, чем я могла предположить.

Время стремительно убегало сквозь пальцы, и когда я наконец оторвалась от экрана, стрелки часов уже показывали без пятнадцати шесть. За окном хмурилось осеннее небо, роняя на тротуар мелкую водяную пыль. Я наспех накинула капюшон и выскочила из дома, даже не заметив, как капли дождя тут же принялись барабанить по моей куртке.

Едва переступив порог кафе, я сразу заметила Миру и Эрика за нашим привычным угловым столиком. Они оживленно о чём-то спорили, но замолчали, как только увидели меня. Их обеспокоенный взгляд был полон немого вопроса.

– Ты как? – синхронно спросили они.

Я машинально провела рукой по лицу, чувствуя, как под пальцами горят щеки.

– Да так… несварение, – соврала я, торопливо сбрасывая мокрую куртку. – Но это не важно. У меня есть кое-что серьёзное. Касается Рэя… и нашего шифра.

Я подробно рассказала о том, что услышала в школьной уборной, и о том, что смогла найти в интернете. Рассказала о возможной связи Ноала с Оливией и Люком. Мира замерла с чашкой капучино на полпути ко рту, а Эрик нервно постукивал пальцами по столу. Казалось, даже бармен за стойкой прислушался к нашему разговору.

– Подожди-ка, – Эрик резко наклонился вперед, его глаза сузились. – А что, если Рэй сам замешан во всей этой истории? И теперь пытается замести следы?

Мира громко поставила чашку, расплескав кофе.

– Если бы он был виноват, стал бы помогать нам с шифром? – в её голосе звучало возмущение.

– Тогда почему молчал о дружбе с Ноалом? – парировал Эрик, перебирая салфетку в руках. – Ты не находишь это подозрительным?

Я сжала кулаки под столом, чувствуя, как в груди разгорается странное противоречие.

– Может, ему просто больно об этом говорить, – тихо вставила я, но даже сама услышала неуверенность в своем голосе.

Эрик резко откинулся на спинку стула.

– И зачем тогда он перевёлся именно в нашу школу? Случайность? – его голос звучал саркастично.

Я и Мира замолчали, обдумывая вопрос Эрика. И в самом деле, может, Рэй не просто так перевёлся к нам? Возможно, он ищет какие-то зацепки, связанные со смертью Ноала, а может, он и вовсе заметает следы, как сказал Эрик. С другой стороны, дело закрыто, если виновник – Рэй, зачем ему вообще беспокоиться об уликах?

Мне отчаянно не хотелось, чтобы слова Эрика оказались правдой. Возможно, моя влюблённость ослепила меня, и я хотела видеть Рэя только с лучшей стороны, а может, просто хотела верить ему, несмотря на его молчание. Мои мысли разделились на два лагеря: сердце говорило одно, а разум – совсем другое. В настоящий момент было много причин не доверять Рэю.