Посетители преспокойно занимались каждый своим делом. Всё было буднично, тихо и слишком спокойно. Словно кто-то невидимый наблюдал за всем происходящим со стороны, осторожно дёргая за необходимые ему веревочки.

– Дожил, – попытался ободрить себя известный историк. —У меня паранойя! Не хватало ещё, чтобы привидения мерещиться начали!

Тут до него донёсся голос умелого повествователя:

– Сколько прекрасных молодых людей, попадая в замок, поддавались её чарам.

Джеймс поглядел на трактирщика и похолодел. Тот был словно одержим неведомым, но коварным духом. Да и друзья его не лучше. Брат с сестрой внимательно слушали, не в силах прерваться, чтобы допить остывший чай и доесть начатый мясной пирог, заказанный ими у хозяина.

– Они готовы были пожертвовать ради графини де Торси честью, славой, состоянием. Шли на предательство и преступления, чтобы добиться её благосклонности. Но она только смеялась в ответ и постоянно требовала всё новых и новых доказательств их верности. Её сердце стало холодным как лёд, а красота не угасала с годами, а, наоборот, приобретала роковую, ослепительную прелесть. Мужчины в её присутствии теряли силу воли и готовы были погибнуть, если того пожелает их повелительница. Но леди желала только безграничной власти и денег, а ради этого не останавливалась ни перед чем. Никто не мог устоять перед её чарами.

В эту минуту дверь распахнулась, и на пороге появились новые посетители. Рассказчик так неожиданно прервал свой рассказ, что слушатели вздрогнули от внутреннего напряжения. А толстяк потерянно обвел трактир затуманенным взглядом.

Но призывный звон монет оказался сильнее. Он-то и привёл хозяина трактира в чувство. Сознание постепенно возвращалось к нему, хотя голова ещё продолжала кружиться.

Толстяк, словно выполнив одному ему известную тяжёлую миссию, неловко вскочил и, пошатываясь, направился к новым клиентам, оставив посетителей в полном недоумении.

20.

А слушателям всё ещё казалось, что они побывали на одном из спиритических сеансов, некогда столь популярных в великосветских кругах прошлого века.

Происходящее можно было сравнить с умелым гипнозом, телепатическим подчинением воли и сознания.

Несколько минут они пребывали в глубокой задумчивости и сомнениях:

– Неужели подобное было на самом деле? – тихо поинтересовалась Джейн.

– Было? – вскипел Джеймс. – И продолжает происходить! Да, что с вами такое? Зашли в трактир согреться и перекусить, а вместо этого сидим, развесив уши. Право слово, этому человеку на сцене выступать, а не в трактире торговать!

– Ты прав, – сразу согласилась Джейн, которую всё это время не оставляли смутные предчувствия надвигающейся опасности. Девушка не могла объяснить беспричинной тревоги, поэтому произнесла срывающимся голосом: – Завтра же уезжаем отсюда, ладно, Кристиан?

Брат угрюмо молчал.

– Приди в себя! – сестра сжала его руку.

Юноша очнулся от задумчивости:

– Вы идите, я побуду тут немного.

– Зачем? – насторожились Джеймс и Джейн.

– Мне надо кое-что уточнить, – заупрямился Кристиан.

– Уточняй при нас, – Джеймс измерил друга подозрительным взглядом. Он не очень верил подобной ерунде и мистике, но отрицать тот факт, что о роковых женщин существовало множество мифов, не мог. Та же Клеопатра, леди Макбет, Лукреция Борджиа, Иродиада. О таких женщинах писал Эсхил в своих «Жрицах» и Готье в новелле о прекрасной явайке. А ещё учёному-исследователю почему-то передалось волнение Джейн. И он, как верный друг, не собирался бросать Кристиана в столь непонятном состоянии. Портрет явно произвёл на известного репортёра, если не магическое, то какое-то странное действие. А рассказ трактирщика подлил масла в огонь. Оставалось только гадать, что выкинет непредсказуемый бесстрашный приятель.