Фрэнки же остановилась у лестницы, чтобы сделать рваный вдох. Последнее, что она увидела, прежде чем дверь закрылась – мама, которая села на пуф. Плечи её ссутулились.
– Я больше так не могу, Мартин, – произнесла она, обнимая себя. – И не знаю, как быть.
Глава 3
Сентябрь 2017 года
Когда из-за ветвей дубов выглянул Вудхаус-Гроув – пансион, куда её сослали с лёгкой подачи отчима, – Фрэнки вздохнула и надвинула капюшон толстовки на голову. Шины мягко шуршали по гравию, пока машина не остановилась у кованых ворот, увитых плющом. На мать смотреть не хотелось, поэтому Фрэнки предпочла вид тумана, что обволакивал заднюю часть школы.
Приезд мамы не задался. Они не вытерпели общества друг друга и двадцати минут. Хотя чего она ожидала, оставив её в этой дыре и умчавшись в Лондон? Прошла неделя, как её бросили здесь одну.
– Так и будешь молчать? – заглушив мотор, спросила Стейси.
– А чего ты хочешь? – огрызнулась Фрэнки.
– Поговорить.
– Ну, если бы тебе хотелось говорить, ты не засунула бы меня в это дерьмовое место, лишь бы избавиться.
Женщина потёрла переносицу. Фрэнки уставилась на пальцы матери, которые принялись барабанить по рулю. Даже в сером дневном свете обручальное кольцо сверкало яркими огнями.
– Ты же знаешь, это не так. Я пытаюсь…
Фрэнки резко повернулась к ней.
– Ты вычеркнула меня из своей жизни, мам! Не говори, что всё это ради меня! Единственное, что ты попыталась – так это найти мужа побогаче.
– Мы же уже обсуждали, – с усталостью сказала мама. – Я пытаюсь дать тебе лучшее будущее, Фрэнсис. Хорошее будущее, которое сможет открыть такая школа, как Вудхаус. Ты знаешь, после смерти папы я больше не могла оплачивать твою учёбу в одиночку. К тому же, если ты не забыла, то тебе хотелось пожить без нас.
Фрэнки облизнула пересохшие губы.
– Всё это отмазки! Важно лишь твоё предательство. Потому что именно ты предала и отца, и меня.
– Помолчи! Ты не знаешь, каких усилий мне стоило, чтобы у тебя появился шанс устроиться на достойную работу, когда вырастешь. Ты не знаешь, Фрэнсис!
– Да пошла ты! – Фрэнки выскочила из машины и прокричала: – Я просто хотела быть с тобой! Вот и всё! Ненавижу тебя и твоего Мартина!
– Я приеду через неделю.
– Можешь не приезжать. – Она хлопнула дверью, склонилась к стеклу, до боли в пальцах сжимая лямку рюкзака: – Бросила и забыла, разве не так?
Когда Фрэнки отошла от машины, сердце болезненно сжалось от вида слёз в глазах матери. Но это она приняла решение сослать дочь в Ланкашир, поэтому Фрэнки не верила им. Мама задумчиво упёрла руки в руль, посмотрела на школу, явно колеблясь, но всё-таки завела мотор. Приняла решение оставить её здесь. Ну и пусть!
Фрэнки угрюмо наблюдала, как машина сдала назад и, развернувшись на узкой дороге, начала отдаляться, пока не скрылась за низкими ветвями. От мамы остался едва уловимый запах туалетной воды на одежде. Для папы она редко красилась, не то чтобы пользоваться парфюмом. Но жизнь и правда сменила курс после его смерти. Фрэнки скучала по временам, когда они были втроём, а болезнь не нависла над их семьёй. Она ходила в приличную школу – идея отца о лучшем образовании, – не подозревая, что идиллия не продлится долго.
Под одежду пробрался холод, и Фрэнки поёжилась. Возвращаться во мрак школы не хотелось. Погода была скверной, а в стенах Вудхауса в пору повеситься. Он с первого взгляда не понравился ей. Стоило перешагнуть порог, как по телу бежали мурашки. Может, место считалось престижным, но за ту неделю, что Фрэнки провела здесь, ничего, кроме плесени на стенах, сквозняков, проблем с электричеством и плохой еды, она не видела. Само двухэтажное каменное здание за годы успело потерять цвет краски, издалека были видны потёки от дождей, рассохшиеся ставни приобрели сероватый оттенок. На двухсторонней лестнице, ведущей на террасу перед главным входом, разрослось тёмное пятно лишайника. Если Вудхаус-Гроув видал лучшие деньки, то они давно прошли.