Быковский от этих слов поперхнулся и закашлялся.

– Квасова, немедленно прекратите ваши шуточки! – нарочито приказным тоном сказал он, обернувшись, наконец, к девушке. – Они здесь неуместны!

– Владилен Амальгетович, я и не думала шутить, – округлила глаза Марта. – Когда речь заходит о деньгах, я говорю очень серьезно. Нет никого серьезнее в этом мире в такой момент, чем я.

– А я с вами хочу поговорить не о деньгах, – резко сказал редактор. – Я хочу э-э-э… обсудить с вами некоторые аспекты вашего поведения.

– Вот уж не думала, что у меня есть поведение, – от души рассмеялась девушка. – А тем более аспекты. Теперь буду знать.

– Прекратите смеяться, я вам говорю, – грозно цыкнул на нее начальник. – Вопрос действительно очень серьезный.

– Да? И в чем же заключается его серьезность? А, поняла. Вы тайно работаете на ЦРУ и хотите меня завербовать. Не выйдет! – крикнула Марта, вскочила со стула и погрозила начальнику изящным пальчиком. – Русские не продаются!

Главный редактор нервно облизнул внезапно пересохшие губы и метнул затравленный взгляд в сторону двери. Дверь была плотно закрыта, и это его немного успокоило. Быковский и не подозревал о том, что его опытная секретарша Валечка давно уже взяла за правило подслушивать через интерком, который редактор частенько забывал выключить.

– Квасова, перестаньте паясничать, – куда более миролюбиво сказал Быковский. – Присаживайтесь, не люблю, когда стоят. Понимаете, Марта, вопрос, по которому я вызвал вас сюда, очень щекотливый. До меня доходят слухи о том, что вы… э-э-э… разлагаете коллектив.

От изумления Марта чуть не свалилась со стула, на который едва успела вновь присесть.

– Простите, что-то у меня сегодня плохо со слухом, – сказала она. – Наверное, магнитные бури или что-то такое. Повторите, пожалуйста, что я делаю?

– Разлагаете коллектив, – терпеливо повторил начальник, внимательно наблюдая за девушкой.

Марта проявила чудеса выдержки, позволив себе лишь вежливую улыбку.

– Что-то я все равно ничего не поняла, – сказала она, очаровательно нахмурив брови. – А вы не могли бы уточнить, как именно я его разлагаю и когда: в рабочее время или в свободное?

– Почем я зна… Перестаньте паясничать! – побагровел Быковский. – У меня точные сведения о вас. Скажите, зачем вы посоветовали Огурцовой отбить мужа у Олеси Федоткиной?

– Да никому я ничего не советовала, – с обидой и возмущением фыркнула Марта. – Если вы имеете в виду случай в прошлую среду, так они тогда повздорили между собой из-за бедного Сенечки. Федоткиной показалось, что он понравился Огурцовой. Вот я и ляпнула, не подумав, мол, если так нравится, то забирай.

– Ничего себе шуточки! А Огурцова вашу шутку приняла всерьез и отбила-таки Сеню, то есть мужа у Федоткиной.

– Что? – ахнула Марта, с трудом сдерживая рвущийся наружу смех. – Так быстро? Может, он просто сам хотел отбиться как можно поскорее?

Марта живо представила себе эту картину: сто тридцатикилограммовая корректор Огурцова отбивает тщедушного, шестидесятикилограммового Сенечку у стройной, как кипарис, Олеськи. Такое, в принципе, на ее взгляд было невозможно. Об этом она и сказала редактору.

– Да, мы тоже сначала так думали, – грустно кивнул он головой. – Но все вышло совершенно иначе. Вчера вечером Огурцова предложила мужу Федоткиной выйти за нее замуж. Тьфу ты, она предложила ему на ней жениться. Несчастный Сеня не смог ей отказать.

– Она что, силой заставила его это сделать? – смеялась Марта. – К вашему сведению, «несчастный» Сенечка уже год тайком бегает к ней от законной супруги. А Олеська только мучается и обрастает рожками.