Трудно принять чужого ребенка, пусть даже еще не рожденного. Я был уверен, что вопрос с детьми мы отложим на будущее… А тут вот…

- У меня десять детей, - усмехнулся ротмистр Клепфорд, кивая в сторону двери. - Любая отлучка для меня - праздник! У меня поход в туалет - выходной.

- А как жена твоя справляется? - спросил я, отвлекаясь от неприятных мыслей.

- Вот поверьте, лучше, чем я, - заметил ротмистр, покаянно опустив голову.

- Если дети в тягость, зачем столько? - удивился я.

- Это все моя жена. Чуть что - сразу беременна! Я пройду рядом, а она опять беременна… Это какая -то магия, не иначе! - заметил ротмстр. И тут же понизил голос до шепота. – Или проклятье… Вот в последнее я верю. Так нехорошо на нас тогда одна бабка посмотрела. И брякнула: «Ой, что-то детишек у вас маловато!».

- А ты уверен, что все от тебя? - спросил я, чувствуя, что вопрос напоминает о своей проблеме.

- А какая разница? Мне их воспитывать! Они меня отцом называют! - вздохнул ротмистр. - Им-то все равно, кто их там мог сделать. Но каждый раз они бегут ко мне: “Папа-папа-папа!”. Мне все некогда разобраться. Я три года назад хотел заняться этим вопросом. Да просто интересно. А тут жена говорит, что двойню ждет! Опять.

По-крайней мере я-то точно знаю, что ребенок не от меня. Не было обмана, лжи, которая вскрылась через годы в каком-то внезапном скандале. Здесь хотя бы все честно. И у меня есть выбор.

- Расскажи мне про зелье какой-то там мадам? - спросил я, как-то до этого не вникая в тонкости отцовства и материнства.

- А! - заметил Клепфорд, прохаживаясь по кабинету. - Есть такое… Только бабы мрут, как мухи! У меня однажды жена выпила… Я прихожу домой, а она бледная и по стенке ползет… Что-то сказать пытается… А под ней …. простите лужа… Крови… Как ранение… Еле спасли… После этого я махнул рукой и сказал: “Рожай!”.

- Благородно, - кивнул я.

- Да у нас уже пятеро было… Я как представлю, что один вдовцом с ними останусь, так нет, лучше увольте! - усмехнулся Клепфорд.

Он уселся в кресло, пока я нервно расхаживал по комнате.

- Расскажи мне про беременность, - произнес я. - Мне нужно знать, к чему готовиться.

- Итак, записывайте! Баба становится нервной! - усмехнулся ротмистр. - Вот прямо на ровном месте истерить начинает… Чуть что не так, тут же слезы… Ранимая, короче. Но это - моя. Как ваша - не знаю…

- Понятно, - вздохнул я, записывая.

- Потом у них че-то в голову ударяет, они начинают уют создавать… Тут с ней разговаривать бесполезно. Запомни фразу “Да, дорогая!”. Больше тебе, как мужику, ничего не пригодится. И не вздумай спорить… - вздохнул Клепфорд. - Потом у бабы вкусы меняются. Они начинают есть такое, от чего у вас аппетит в трубочку сворачивается… Прихожу, а моя сидит, камень меловой жует. И вареньем поливает. Счастливая…. Или варенье с горчицей мешает. Однажды листики фикуса отрывала, в чай макала и ела. Как печенье… Банку варенья в суп вылила… И довольная такая стоит… Но это потом. Их бывало тошнить начинает… От всего прямо… Мою от запаха мяса. Просто наизнанку. Моя поначалу душила мясо…

-В смысле, душила? - спросил я.

- Ну, сидит, пшикает своими духами на кусок. А у нас пахнет, как на балу. Это она запах перебивает, - заметил ротмистр. - А вокруг меня, как светские красавицы, шашлыки кружатся… И отбивные… Теперь на балы ходить не могу… Везде ножки куриные мерещатся. И рулька.

Я услышал шаги и стук в дверь.

- Господин генерал. Ваша супруга отказывается есть, - послышался голос служанки. – Она так ничего и не съела.

- О! Началось! А я говорил! Это ее тошнит! Это нормально! Сейчас… - похлопал себя по карманам ротмистр.