– А где же Вэлш? – спросил хозяин, осматривая выстроившихся в ряд служащих.

– Его уволил… мистер Николсон, – ответил «Франкенштейн».

– Что же, мистер Шэндон уже не главный над вами? – Морстен окинул недовольным взглядом потупившегося дворецкого.

– Так Вэлш Вашего сына обижал, вот Эдвард ему и врезал, – простодушно ответил тот же «Франкенштейн».

– Он сам стал гувернером Вашего сына за ту же оплату, тут Вы даже сэкономили, – поддакнул Шэндон, старавшийся во что бы то ни стало реабилитироваться в глазах главаря.

Эсквайр помолчал, прикрыв глаза.

– И как он справляется со своими обязанностями? – устало проговорил он.

– Мистер Николсон так натренировал Марка, что теперь он вполне может постоять за себя, – сказал Шэндон. – Я думаю, мистер Николсон для нас просто находка.

И тут разразилась гроза: Морстен стучал ногами, размахивал кулаками и устроил разнос по всем правилам.

– Идиоты! Кретины! Скоты! Деньги мои они вздумали экономить, крохоборы! Кого вы впустили в дом, кого вы наняли учить моего сына, недоумки? Это же мой злейший враг, ослы!

Шэндон, «Франкенштейн» и безмолвные повар с садовником хлопали ресницами и недоуменно переглядывались. Собравшись с духом, слуги дождались паузы в монологе хозяина и принялись дружно каяться и обещали исправиться.

– Мы хотели, как лучше. Он сам нас обманул, – скулили несчастные.

– Ладно, – махнул рукой Морстен. – Но Эдварда Николсона извольте подать мне на блюдечке: я слишком долго искал этого типа, чтобы ждать еще дольше.

На следующее утро мнимый Эдвард Николсон прибыл на занятия со своим подопечным. Они разминались в спортивной комнате, когда в дверь внезапно ворвались Шэндон с какими-то неизвестными головорезами. Молодчики дружно набросились на Майкла, а дворецкий заломил руки рвущемуся на помощь учителю храбрецу Марку.

Майкл ответил упреждающим ударом, а затем резко подался назад, чтобы уйти от кулаков «боевиков». Он сделал обманное движение и в мгновение ока появился за спинами неповоротливых парней. Те даже не сразу заметили это, и противник стукнул обоих под дых, но в этот момент получил удар по затылку.

Стоило ему отключиться на долю секунды, как он обнаружил себя связанным и поваленным на пол. Краем глаза лжеучитель заметил того, кто нанес ему коварный удар: в проеме отворенной двери стоял Морстен – в черном костюме, с белой жемчужной булавкой в галстуке. Бледное лицо заклятого соперника внешне казалось спокойным, а глаза метали молнии. Прижатый к полу Уиллоуби задергался, и кто-то из «боевиков» наступил ботинком на его спину.

Морстен протиснулся вперед и, свысока глядя на лежащего перед ним противника, глухо спросил:

– Что тебя привело в мой дом, Красавчик?

– Т-ты всерьез ж-ждешь, что я т-тебе отвечу? – проскрипел Майкл, с трудом разжимая губы.

– Поднимите его, – распорядился Морстен.

«Боевики» бросились выполнять распоряжение главаря и повисли на Майкле с двух сторон, словно моллюски на днище корабля. Майкл покосился на своего воспитанника, зажатого в тисках рук негодного Шэндона.

– Мистер Николсон, что происходит? – воскликнул Марк.

Он обернулся к отцу, однако тот даже не взглянул в его сторону.

– Так это и есть тот самый учитель, которому вчера вечером ты пел дифирамбы? Что-то не верится, что он может держать удар, -насмешливым тоном сказал Морстен.

– Папа, отпусти мистера Николсона, он всегда был добр ко мне. Ты же не знаешь, как тут со мной обращались, и особенно Вэлш, которому ты доверял. Я никогда не жаловался тебе, но, поверь, мистер Николсон совсем другой.

В глазах мальчика появились слезы. Он дергался, пытаясь освободиться из плена, и плакал от собственного бессилия. Морстен не обращал внимания на попытки сына защитить учителя, он пропустил слова мальчика мимо ушей.