Так как я могла видеть впечатления, а не истинную память, то я уже в первый же день подтвердила подозрение дознавательского отдела о том, что каждая девушка видит своего убийцу по-разному.

И потому я нацелилась на то, что неспособна была скрыть ни иллюзия, какой бы хорошо наведенной она не была, ни розовые очки влюбленности: на жесты и телодвижения.

Те неосознанные жесты и телодвижения, которые влюбленным девушкам, казались совершенно очаровательными и при этом настолько незначительными, что показывая их, они не считали, что тем самым предают своего возлюбленного.

У убийцы была привычка, слегка наклонять голову вправо и постукивать по нижней губе указательным пальцем левой руки, когда он делал вид, что внимательно слушает свою любимую. Когда их любимый был чем-то недоволен, он довольно смешно морщил нос. Когда он спорил и злился, у него почему-то краснели только самые кончики ушей. Когда он улыбался правый уголок его рта, был чуть выше, чем левый. И ещё было несколько других неприметных на первый взгляд, но более или менее характерных особенностей в манере его поведения.

Однако больше всего нам повезло с тем, что изредка, когда он особо глубоко о чём-то задумывался, он непроизвольно выстукивал пальцами некую мелодию, которую нам, к сожалению, слишком долго не удавалось воспроизвести в точности из-за того, насколько по-разному её восприняли те две из восьми девушек, которые её слышали.

Слишком долго потому, что за это время бесследно исчезли ещё две девушки и обнаружили изуродованное тело ещё одной.

И вот эта девятая по счёту жертва убийцы нам и помогла. На наше счастье и счастье всех тех девушек, которые остались, благодаря ей в живых, она обладала абсолютным музыкальным слухом, и потому в её памяти злополучная мелодия осталась такой, какой она и была изначально. А посему я смогла её воспроизвести.

– Ну а теперь-то, теперь-то вы, наконец-то, нашли его? – нетерпеливо уточнила Британи.

Реакция её брата была гораздо более лаконичной.

– Угу, – многозначительно изрёк он.

– Ничего не «угу», – обиженно парировала Вивиан. – То что у нас теперь была мелодия стало лишь отправной точкой для предстоящей впереди огромной работы.

По описанным выше особенностям поведения, из почти двухтысячного списка тех, кто тем или иным образом в какой-то момент времени мог пересечься со всеми исчезнувшими бесследно девушками, на тот момент их было уже двадцати семь, были отобраны тридцать один подозреваемый.

Как я и говорила, дело было громким, поэтому на установление личности серийного убийцы ни ресурсов, ни людей не жалели. Опять же, на тот момент маньяк орудовал уже более года. И потому, чем дальше, тем более сужался круг подозреваемых… И в какой-то момент, подозреваемых осталось – всего пять…

– Всё это очень интересно, но я в этом всё равно ничего не понимаю! – нетерпеливо прервала затянувшееся повествование призрачная слушательница, многозначительно зевнув при этом. – Просто расскажи уже, кем этот гад оказался, и почему он их убивал?

Понимая, что для шестилетней девочки, которой, к тому же пришлось, дважды выслушать начало истории, процессуальные и технические подробности расследования, и в самом деле, это уже слишком, Вивиан обратилась к Николасу.

– Ваша Высокосветлость, прошу прощения, но Тани скучно, поэтому, если вы не против, то сейчас я несколько сокращу свою историю, а потом, если вам будут интересны детали, я перескажу вам каждый этап расследования настолько подробно и исчерпывающе, насколько вы сами этого захотите?

– Договорились, – легко согласился Николас, который хоть и не мог видеть свою маленькую сестричку, но чем дальше, тем больше верил, что она – рядом.