И он бы обязательно об этом задумался, надо полагать… если бы в состоянии был сейчас думать вообще хоть о чем-либо.

Клацающий лязг несся из пустоты за его спиной. Паук рвался…

И вдруг оно получилось у Чистякова. Его мятущийся ключ – попал. Проскрежетал уже в скважине один его избавительный оборот, второй…

– Я БЫ НЕ СОВЕТОВАЛ ВАМ СПЕШИТЬ.

Тот же голос!

Теперь Семен обратил на него внимание и он вздрогнул, как от удара током.

И так же, как и бывает нередко в итоге удара тока, Семена оцепенило. «Распахивай скорее дверь и беги!» – колотилось в его сознании. Но билось это воление отдаленно и как-то тускло – бабочкой по ту сторону стекла. Безнадежное, не стоящее внимания.

Семен был загипнотизирован голосом. Он оборачивался, потому что осознавал, что все равно ведь не сможет не обернуться.

И он увидел: прямо позади него, в трех шагах, в пыльном и мутном луче заросшего паутиной маленького окошка…

стоит Подвальник.

Семен и не надеялся сомневаться, не есть ли то кто иной.

По пьяни заплутавший сосед по дому? случившийся здесь ремонтник? забредший бомж?..

Смешно!.. Потому что внешний вид существа, рекомендовавшего не спешить, был… здесь более всего подойдет, наверно, определение ОДНОЗНАЧЕН.

Создание не имело кожи.

Ее заменяло подобие грязноватого гипса, наложенного небрежно, так что через этот строительный материал просвечивало, местами, мясо. Если за таковое можно посчитать мертвые, иссиня-серые мышцы, канатоподобные сухожилия.

Кости же существа, проступавшие сквозь кой-где, напоминали ржавую арматуру.

– ВЫ ОТЫСКАЛИ ОТНЮДЬ НЕ СВОИ КЛЮЧИ, – продолжал Подвальник. – ВЫ ИХ У МЕНЯ УКРАЛИ. ОНИ СПОСОБНЫ ОТКРЫТЬ ОСОБУЮ ВЕСЬМА ДВЕРЬ. ИЗ ВСЯКОГО ПОДВАЛА НАЛИЧЕСТВУЕТ ОТВЕРСТИЕ В БОЛЕЕ ГЛУБОКИЙ ПОДВАЛ. И ВЫ – НА ЕГО ПОРОГЕ.

Едва ли Семен улавливал в те мгновения смыслы слов. Его сознание балансировало на грани обморока.

Да он бы и отключился, но прагматизм подсказывал: оставаться во власти монстра – верная смерть! И героическим усилием Чистяков заставлял себя принять эту новую, невозможную, немыслимую реальность!

Итак, они существуют, – вычислял ум Семена с мертвенным хладнокровием, какое наитствует иногда стоящих у последней черты. – Не суетны суеверия, передающиеся у самых разных народов из века в век… Леший, Водяной, Домовой, Овинник… Банник… еще кто там? Тогда почему бы не быть и ему – Подвальнику? Что общего у этих форм нежити? Они же ограничены территорией. Баня с пауками по углам для них – вечное. Я окажусь вне власти Подвальника как только я покину подвал! Вот он и заговаривает мне зубы…

Все эти мысли промелькнули в сознании Чистякова быстрее, чем за секунду. Потому сразу же, как только отзвучали слова Подвальника, Семен развернулся и ударил корпусом в дверь. И вылетел через ее проем… на ту сторону.

Семен уже представлял себе, как он взбегает по щербатым ступеням и видит солнце.

Но вывернулось иное. Диким автомобилем из-за угла, летящим на максимальной скорости.

Чистяков, пронесшийся сквозь проем… падал.

Падал…

Цементный исцарапанный пол, который был обязан существовать по наружную сторону двери в ординарный подвал, – отсутствовал.

Была бездна.

Как если бы человек сорвался безлунной ночью со скалы в пропасть.

И невозможно было понять, и не из чего определить, сколь долго будет происходить монотонно длящееся падение…

Но заняло на деле оно лишь миг. Безумный, растянувшийся как эластический бинт в искусственную безмерность…

Внезапно под ногами Семена откуда-то как бы сама собою взялась опора. И даже на нее он не рухнул, а устоял на ногах, качнувшись.

И тут увидел: непроницаемой тьмы вокруг больше нет. А под ногами его находится…