– Дети восприимчивы, Иван Матвеевич, они как губка впитывают и плохое, и хорошее. Но больше, все-таки, плохое, ведь его так много, и оно расползается повсюду. Мы, взрослые, должны уберечь детей от бесконечного зла…

«Да, это верно, – думал Тарзан. – От бесконечного зла».

От этой мысли он даже разволновался. Удивительно – оказывается, он был еще способен что-то переживать.

Тарзан готов был слушать Галину Васильевну беспрерывно, но она спешила на урок. Они простились, договорившись, что встречаться теперь будут часто.

Он проводил учительницу взглядом. Она шла по коридору, прижимая к груди журнал, как чью-то спасенную от вселенского зла детскую душу.

Тарзан вышел из школы. Сыпал дождь. Небо раскисшей паклей лежало на крышах. Тарзану хотелось помочь всем детям на земле, особенно Сашке. Он чувствовал приятное возбуждение, как после стакана первача. Но с чего начать? В чем на самом деле состоит эта помощь? Он не знал. Было куда проще, если бы племяннице угрожало, говоря протокольным, ментовским языком, конкретное лицо или группа лиц. Тогда действия были бы понятны и очевидны. Но представить абстрактное зло, которое покушается на ребенка, было трудно. Неужели весь пыл учительницы из-за обычной детской потасовки и нескольких двоек? Нет, здесь какой-то подвох, какая-то недомолвка.

Сашка стояла у школьных ворот, возле каменного столба, из которого торчали прутья ржавой ограды. На девочке был вязаный берет и кургузое пальтишко мышиного цвета. Подняв на Тарзана озябшее лицо, она почуяла неладное, втянула голову, сгорбилась и молча пошла рядом.

Накануне вечером, когда дед Матвей уже сопел в кровати, Сашка, немного повертевшись возле Тарзана, как бы между делом спросила:

– Дядь Вань, а ты в школу не сходишь?

– Это еще зачем?

– Учительница вызывает.

– Что, набедокурила?

– Вот еще, – фыркнула Сашка. – Они сами…сами… – в глазах блеснули упрямые слезы.

Теперь она боялась спрашивать. Почему молчит? Почему не ругается? А, все равно! Пусть делают со мной, что хотят! Пусть даже из школы выгоняют! Не люблю я их никого! Не люблю!..

Впереди была лужа. Сашка собралась ее перепрыгнуть, но поскользнулась и едва не плюхнулась в воду. Тарзан подхватил её, пронес по воздуху и опустил на землю. Потом нагнулся и заглянул в глаза.

– Ты, кнопка, бабочку-то слушай, слушай. Правильная она. Фуфло гнать не станет.

– Галину Васильевну, что ли?.. Да ну ее к лешему! – отмахнулась Сашка, искренне негодуя, но тут же спохватилась, прикусила язык – дядька глядел сурово.

Прошла минута, другая. Тарзан вдруг улыбнулся, блеснув золотой фиксой, выпрямился и взял Сашку за руку.