Я хмыкнула и с вызовом посмотрела на Красавчика. Он развернул кресло и, упёршись руками в подлокотники, склонился ко мне и спросил.

– Ничего не хочешь мне рассказать?

– Не-а. – Помотала я головой. – С какого перепугу?

– Я не понимаю причины твоей скрытности, девочка. – Проникновенно произнёс Красавчик, заглянув в мои глаза. – Это могло иметь смысл, будь вокруг тебя враждебные тебе существа. Но неужели за то время, что здесь находишься, не поняла, что никто не желает тебе зла? Я не предлагаю тебе считку, я даже не прошу посмотреть твои сны. Но неужели ты боишься хотя бы сама рассказать то, что сочтёшь нужным?

Я взяла пальчиками выбившуюся прядку волос и намотала её на кончик носа.

– Ну-у, – Протянула я задумчиво. – Я могу рассказать тебе, как вялить авву. Но только после того, как мы сделаем ткань. Это знание слишком ценно для меня, чтобы разбрасываться им просто так, за здорово живёшь.

Он наклонился к моим волосам и с силой втянул в себя воздух.

Я отшатнулась.

– Ты всё-таки боишься.

– В этом мире я ничего не боюсь. – Сказала я. – Просто мама не велела мне целоваться без любви.

Теперь пришла его очередь хлопать глазами. А я развернулась к панели и добавила.

– Ткань то делать бум? Или я пошла?

После секундного колебания он протянул руку и набрал на панели несколько символов.

– Теперь смотри. Вот это – ……., вот это ……., а это..……Справишься сама?

Я улыбнулась широко.

– Конечно, справлюсь. Если ты объяснишь мне, что ты сейчас сказал.

Он посмотрел на меня долгим взглядом, покусывая губы. Кстати, ему это очень шло. Красиво очерченный рот и взгляд тёмно-синих глаз из-под пушистых ресниц были выразительны и притягивали к себе, как притягивает пропасть или водоворот. Одно плохо – брюнет. Не моя масть.

– Как же тогда тебе объяснить? – Пробормотал он.

– А ты представь себе, что я ещё ребёнок. И ты меня учишь.

Он усмехнулся.

– Ладно, ребёнок, слушай. Всё, что ты видишь, состоит из маленьких частиц. Таких маленьких…

– Я поняла. – Подняла я руку. – Как они называются и где эта кнопка?

– Атомы. – Сказал он, и я приподняла брови. Надо же, сохранилось слово.

Для начала откроем новый ххх.

Красавчик произнёс слово, которое я перевела для себя как «файл»

– Ты ведь была у Эйслета? Видела его рисунки? Вот, это тоже файлы, только виртуальные. И чистые.

– Включаешь. – Он нажал на клавишу, и над панелью засветился огромный куб.– Теперь так. – По кубу разбежались сотни огоньков. Разбежались и в ряды выстроились.

– А теперь рисуй. Просто пальчиком. Нитка так, нитка – вот так. Потом дублируешь. Вот так.

– Так тут же отдельные нитки получаются.

– Не переживай. Программа сама все додумает.

Он провёл пальцем по экрану вертикально и горизонтально.

– Вот так и так. Вариативность. Жёсткая ткань, мягкая, блестящая или редкая.

Эта кнопка поможет тебе сделать ткань такой величины, какой тебе надо. Правда, не бесконечной.

– А она может сделать ткань, как козья шерсть, такой… – Я помахала руками, не зная, как сказать, «лохматой»

– Пушистой? – Догадался Красавчик, и я радостно закивала.

– Зачем тебе шерсть?

– Хочу. – Надула я губы. – Я маленький ребёнок. – И засмеялась.

Он улыбнулся тоже.

Я провела за панелью больше шести часов. Совершенно забыла о времени. Так интересно было. Освоила целых несколько функций.

Красавчик с удовольствием мне помогал. То есть делал за меня всю работу. И при этом учил. Терпеливо объяснял, пояснял, разжёвывал.

Трёхмерное изображение готового продукта висело за панелью на уровне глаз и выглядело совершенно как настоящее. У меня рука так и тянулась пощупать.

Когда количество образцов перевалило за сорок, Красавчик предложил остановиться и отдохнуть.