Таня о кошачьих страстях не подозревала. Сделала доброе дело – покормила сиротинушку, поменяла наполнитель в лотке и с чувством выполненного долга прошла в комнату. Позвала Дика, пусть привыкает.

Лабрадор не сдвинулся с места. Потому что посреди прихожей сидел кот. Косил недобрым глазом одновременно на собаку и Таню на пороге комнаты.

И просчитался, забыл в пылу обиды, что с ЭТОЙ лучше не связываться. Прошли те времена, когда Таня боялась погладить кошку. Схватила Нерона поперёк туловища и бесцеремонно забросила в комнату, словно плюшевую игрушку.

Поверженный властелин территории выкинул белый флаг. Пока. Чтобы выиграть время. Распластался на диване, молчал и не двигался.

Лабрадор покидать убежище отказался, так и сидел у входа. Ладно, в другой раз. Таня вышла, повернула ключ в замке, вызвала лифт. У соседей открылась дверь. Нет, коврик не перестилали, в спину буркнули:

– Ваша собака всегда без намордника?

– Что?

Таня рывком развернулась, клацнула зубами, дверь моментально захлопнули. Здравствуйте, соседи, называется.

А дома нервничала мама – куда запропастились? Таня начала было рассказывать, что Дика к Нерону не приучили, придётся срочно навёрстывать, чтобы одних оставлять. Мама перебила:

– Оставь собаку в покое!

В пятницу холодильник раздулся от важности. Столько продуктов и не помнил, когда хранил. Поднатужился, выгнул дверцу, чтобы свёртки-пакеты не помять невзначай.

Таню от святилища отогнали. Ужин и завтрак поместились в кастрюльку, на всех четырёх горелках шкворчало и булькало. Жужжала конвектором духовка, мигала красным глазом. Взвесь муки оседала на шкафчики, плиту и шоколадную шерсть лабрадора.

Дик прирос к полу под кухонным столом, на улицу идти не желал.

Вышли вместе с Андреем, собрались погулять подольше раз в кои веки, тем более, что и погода располагала.

Устроила тучам долгожданный выходной, приструнила ветер, чтобы не рыскал по улицам, и в румяные облака закутала солнце на закате. Затенила парк лёгкими сумерками, парной воздух настояла на зелени.

А свинтус набегался на площадке, нагулял аппетит, пёр домой, словно КамАз с жигулёнком на буксире. Помеха сзади на верёвочке не мешала. Зацепилась было за скамейку, когда Таня с Андреем решили посидеть, но лабрадор одним рывком исправил ситуацию.

Муся лакала водичку, на кухню влетел смерч, завертелся с мамой в эпицентре, отбросил кошку за пределы территории стихийного бедствия, ринулся к миске.

Для Тани мама выделила уголок стола, скорее-быстрее поужинать и кыш все за дверь. Обжора попытался качать права, получил полотенцем по наглой морде, успокоился. Хрустел сушкой в корзине.

Спали плохо. Дик ворочался, Тане снились царские пиры, запечённые поросята, гусь с яблоками, заливная рыба, кулебяка с кроликом, красная икра в туесках, блины со сметаной. И солёные грузди, прозрачный бульон, к нему пирожки-рассольнички. Щука фаршированная посреди стола.

Таня во сне облизывалась и сама себе удивлялась – откуда буйство гастрономических фантазии? Наяву подобных блюд сроду не видела.

Суббота началась неспокойно. Мама нервничала, поминутно заглядывала в холодильник, что-то пересчитывала и переставляла. Таня робко напомнила, что не королеву Англии ждут с семьёй и домочадцами. Мама вскинулась:

– Умничать будешь, когда сама станешь матерью! Хлеба иди докупи, не хватит!

– Мама, это не свадьба, достаточно было чая с тортом!

– Ты ещё здесь?

Ладно, пусть будет хлеб, сухари насушим на чёрный день. Соль ещё не забыть и спички. Сейчас кажется смешно, а Таня вспомнила своё лакомство из детства – мама резала хлеб кубиками, подсушивала в духовке.