Танго в закате Михаил Гинзбург

Первая Глава

Над Ривервудом висел обычный осенний день, такой же предсказуемый и слегка унылый, как и почтовый ящик семьи Петерсон. Небо было затянуто плотным, серым одеялом, которое, казалось, вот-вот начнёт пропускать сквозь себя мелкий, назойливый дождь, такой, что не льёт, а просто висит в воздухе, просачиваясь в каждую щель. Ветер лениво трепал последние, пожухлые листья на клёнах, и их шёпот был единственным звуком, нарушающим тишину этой типичной американской улицы. Пахло мокрой листвой, немного бензином из газонокосилки где-то вдалеке и… чем-то неопределённо-бытовым, что всегда висит в воздухе над тихими пригородами.

Марта Петерсон, пятидесяти пяти лет от роду, вытирала кухонную стойку так тщательно, будто на ней только что проводилась особо секретная операция, а не просто заваривался утренний кофе. Её движения были отточены годами привычки, каждое – на своём месте, каждое – без сучка, без задоринки. Тридцать лет брака с Биллом и двадцать пять лет воспитания двоих детей, которые теперь благополучно упорхнули из гнезда, оставили Марте безупречную кухню, отполированные до блеска полы и… нечто похожее на вакуум в душе.

Вот уже полгода, как последний их отпрыск, Кеннет, уехал покорять университетский кампус в Бостоне, и с тех пор каждый день Марты был похож на предыдущий с такой неотвратимостью, что это стало почти метафизическим переживанием. Подъём в шесть, кофе, зарядка (пять минут, если Билл не просыпается), завтрак, уборка, звонок подруге (одно и то же, про внуков соседей), обед, вязание (очередной свитер для Кевина, которого у неё нет), ужин, новости, сон. И так по кругу, словно она застряла в бесконечном дне сурка, только без сурка и без перспективы что-либо изменить.

Билл, её Билл, её вечный якорь, сидел в своем любимом кресле в гостиной, уткнувшись в газету, издающую шуршащий звук, такой же успокаивающий и предсказуемый, как и сам Билл. Он, конечно, был рад, что дети выросли, что теперь можно расслабиться, больше времени уделять рыбалке. Для него это было вершиной благополучия. А для Марты… для Марты это было началом конца. Или, по крайней мере, началом конца чего-то важного.

Вчера вечером, пока Билл мирно посапывал рядом, его шуршание было единственным звуком в спальне, Марта бродила по закоулкам интернета. Она искала рецепты нового бананового хлеба, потом наткнулась на статью о садоводстве, а затем… затем её палец, сам того не ведая, нажал на ссылку с интригующим заголовком: «Пожар страсти: Как пары после 50 возвращают искру в отношения».

Она прочла её залпом, краснея, как подросток, укравший журнал с непристойностями из-под прилавка. Статья, написанная каким-то жизнерадостным семейным психологом, рассказывала о том, что после ухода детей многие пары заново открывают себя, что сексуальные эксперименты становятся путём к новому уровню близости. Там были слова вроде «БДСМ для начинающих», «свингер-клубы для джентльменов и леди» и «ролевые игры, чтобы стряхнуть пыль».

Марта почувствовала, как её щёки горят. Её мозг, приученный к аккуратным полочкам, отказывался переваривать такую информацию. Это было… неприлично. Неправильно. Это было тем, что Марта Петерсон никогда бы не допустила и не обсуждала даже с собой. И всё же, что-то внутри неё, что-то, что давно спало под толстым слоем бытовой пыли, встрепенулось. Маленький, робкий огонёк любопытства.

Сейчас, оттирая несуществующие пятна, Марта чувствовала, как этот огонёк разгорается. Она знала, что должна что-то сказать Биллу. Но как? Как начать разговор о… ну, обо всём этом? Слова застревали где-то глубоко в горле, словно ком из невысказанных желаний и неловкости.

"Билл," – позвала она, и её голос прозвучал так тонко, словно принадлежал не ей.

Шуршание газеты прекратилось. Билл поднял голову, его очки съехали на кончик носа. Он выглядел как совёнок, которого внезапно разбудили посреди дня.

"Да, дорогая?" – спросил он, и его тон был таким же ровным и спокойным, как и всегда.

Марта сглотнула. "Нам нужно поговорить."

Билл опустил газету на колени. Его глаза, обычно спокойные, теперь выглядели слегка настороженными. Обычно "нам нужно поговорить" означало протекающий кран или новый список покупок. Но в этот раз что-то было не так. В голосе Марты была… новая нота.

"О чём же?" – его тон стал чуть более осторожным.

Марта посмотрела на него. Её сердце колотилось, как загнанная птица. Она чувствовала себя на краю пропасти, но почему-то, несмотря на весь страх, ей хотелось сделать этот шаг.

"О нас," – наконец выдохнула она, и в её голосе, к её собственному удивлению, прозвучала едва уловимая нотка решимости. "О нашей… жизни. О том, что, возможно, мы могли бы попробовать… что-то новое."

На лице Билла появилось выражение, которое можно было бы описать как смесь недоумения и легкой паники. Он явно готовился к обсуждению новой кухонной техники или, в худшем случае, к ремонту крыши. Но "что-то новое" в таком тоне?

Марта ожидала его реакции. Она знала, что это будет нелегко. Но она также знала, что больше не могла оставаться в том комфортном, но suffocatingly пустом мире, который они построили вокруг себя. Тишина повисла в воздухе, густая и тяжёлая, нарушаемая лишь назойливым шорохом последних листьев за окном.

Глава 2

На лице Билла появилось выражение, которое Марта видела много раз за их совместную жизнь: смесь недоумения, легкой паники и той особой мужской неловкости, когда разговор заходит о чем-то, не поддающемся логическому объяснению или хотя бы ремонту. Его очки, съехавшие на кончик носа, делали его похожим на растерянного профессора, который только что осознал, что его студенты знают больше, чем он сам.

"Что-то новое?" – повторил он, словно проверяя на вкус незнакомое слово. Голос его был тихим, почти неуверенным. "Ты имеешь в виду… новый сорт томатов для сада? Или, может, попробовать тот индийский ресторан, о котором говорила Милли?"

Марта почувствовала, как по её щекам разливается предательский румянец. Сердце колотилось так, словно хотело вырваться из груди и устроить самостоятельный побег через кухонное окно. Ей хотелось спрятаться под столом, притвориться, что она никогда не произносила этих слов. Но что-то внутри, тот самый огонёк, о котором она думала, заставил её держаться.

"Нет, Билл," – она сделала глубокий вдох. "Я имею в виду… нас. Наши отношения."

Билл заморгал. Медленно. Словно пытался переварить новую информацию, которая явно не вписывалась в его привычную картину мира. "Наши отношения? Но… с ними же всё в порядке, дорогая. Мы счастливы. Мы… мы вместе уже тридцать лет. У нас есть дети, внуки, прекрасный дом." Он обвёл рукой гостиную, словно пытаясь убедить самого себя.

"Именно!" – Марта почувствовала прилив решимости, но тут же испугалась своего напора. "Мы вместе тридцать лет, Билл. И последние десять из них мы живем по одному и тому же расписанию, как два хорошо отлаженных механизма. Словно мы пара старых часов, которые тикают в идеальном унисон, но стрелки на них давно замерли."

Билл нахмурился. Он не любил метафор. Его мозг, привыкший к схемам и чертежам, предпочитал прямые инструкции. "Я не понимаю, Марта. Что конкретно не так? Ты несчастлива?" В его голосе прозвучало нечто, похожее на искреннюю тревогу. Он действительно этого не понимал. Для него "всё в порядке" было высшей похвалой.

Марта подошла к окну и посмотрела на свой безупречный газон, который Милли Дженкинс, их соседка, неизменно считала образцом для подражания. Самая большая проблема в их жизни за последние полгода была сломанная газонокосилка. И это казалось ей… удручающим.

"Дело не в несчастье, Билл," – она повернулась к нему. "Дело в… отсутствии чего-то. Отсутствии искры, волнения. Мы как две рыбы в аквариуме, которые так давно живут вместе, что уже забыли, что существует целый океан. Мы просто… плывём по течению."

Билл поднял газету, но не стал читать. Он просто держал её, словно щит. "Ну, течение, по крайней мере, безопасное. Океан, дорогая, он полон акул и… ну, всяких странных штук."

Марта почувствовала раздражение, но тут же подавила его. Ей нужно было быть терпеливой. "А что, если нам захочется попробовать что-то… необычное? Что-то, что выведет нас из зоны комфорта?" Она наконец решилась. "Я вчера читала статью…"

Билл шумно выдохнул. "О, нет. Только не статьи из интернета, Марта. В прошлый раз это закончилось тем, что ты пыталась выращивать орхидеи в ванной, и мы чуть не затопили соседей снизу."

"Это не то!" – Марта отбросила осторожность. "Это про… про близость. Про то, как люди в нашем возрасте возвращают страсть. Там были идеи…" Она замялась. "Про БДСМ. И свингер-клубы."

В гостиной воцарилась гробовая тишина, такая густая, что можно было потрогать. Билл медленно опустил газету. Его челюсть отвисла, очки сползли ещё ниже. Он выглядел так, будто услышал, что их любимый кот, Барсик, вдруг заговорил на латыни.

Марта ожидала крика, осуждения, паники. Но Билл просто молчал. Его лицо выражало такое глубокое потрясение, что это было почти комично.

"Билл?" – осторожно спросила Марта.

Он наконец пришел в себя. "Б-БДСМ?" – прошептал он, словно это было заклинание на древнем языке. "И… свингер-клубы? Марта, дорогая, ты… ты в порядке? Ты не ударилась головой? Может, тебе нужен аспирин?"