– Проводи меня до метро, а потом пойдешь к своей машине. Здесь же недалеко.

Мы вышли на улицу, залитую вечерним розовым светом, заполненную шумом гуляющей толпы, звуками проезжающих по Невскому троллейбусов и автомобилей. Мы словно вынырнули из таинственных глубин ретро-кафе, как из реки времени, в шумный современный городской поток. Ксения взяла меня под руку, и мы неспеша отправились к метро. Ее теплая маленькая ручка уютно устроилась в сгибе моего локтя. Так бы идти и идти до самой Невы, не замечая никого и ничего вокруг. Но станция метро «Гостиный двор» была совсем рядом.

– А ты поступила мудро, отправившись на метро, – говорил я, стараясь идти как можно медленнее, продлевая ощущение счастья еще хоть чуть-чуть, – ведь сунуться в центр города на машине в такое время – форменная глупость с моей стороны.

– Да, пробки, будь они не ладны, – кивнула Ксения.

– Я тебе позвоню? – спросил я, когда мы остановились у стеклянных дверей станции метро.

– Позвони, – Ксения улыбнулась и помахала мне на прощание рукой. В следующую секунду ее хрупкий силуэт исчез, поглощенный толпой спешащих в подземный город пассажиров. И я остался один. И еще долго стоял, не чувствуя, как толкают меня со всех сторон чужие локти и плечи, не слыша многоголосого гула толпы. Богиня, все-таки она богиня!..

Ксения вышла из метро в одном из спальных районов города и пошла по улице в сторону дома. Она шла медленно, прижимая к лицу букет тюльпанов, продлевая ощущение легкости и наслаждения от свидания с Андреем, вспоминая его голос, его глаза… И тихая счастливая улыбка бродила по ее лицу.

Пройдя мимо нескольких пятиэтажных «хрущевок», Ксения подошла к блочной девятиэтажке. Напротив подъезда возвышалась монументальная помойка с переполненными мусором контейнерами, распространяя вокруг тяжелый помоечный дух. Девушка протянула было руку к кодовому замку на двери в парадную, но вспомнила, что замок давно сломан, и потянула тяжелую железную дверь на себя. Та, взвыв и проскрежетав заржавевшими петлями, открылась, впустив ее в темноту пропахшего кошачьей мочой подъезда.

Опять кто-то разбил лампочку! Ксения стала медленно подниматься по лестнице, нащупывая ногами ступеньки. Лифт был отключен в связи с истечением срока эксплуатации и уже полгода не работал. Вопрос «когда заменят лифт?» давно уже стал риторическим, и жильцы дома свыклись, смирились с существующем положением вещей.

Она поднималась по лестнице, пройдя мимо разрисованных, искалеченных вандалами почтовых ящиков, мимо воняющего помойкой жерла мусоропровода. Сквозь мутные от грязи давно не мытые стекла проникал слабый свет, не давая разобрать надписи на стенах, сделанные в стиле граффити кем-то из местных умельцев. Ксения, держась рукой за железные перила, бросила взгляд вверх, в мрачную шахту лестничного пролета. В темных закоулках мог кто-то прятаться из тех, кто оставлял после себя использованные шприцы. Ей уже пару раз приходилось сталкиваться с местными наркоманами, и сердце тревожно застучало от неприятных воспоминаний.

Дойдя до пятого этажа, Ксения остановилась возле лифта и, переведя дыхание, открыла обитую дешевым дерматином дверь. В коридоре горел свет.

– Привет, мам! – крикнула она в глубину квартиры.

Из кухни тут же показалась неопрятная женщина лет пятидесяти с лишним в замызганном домашнем халате.

– О, явилась наконец! – Недовольно поворчала Лариса Сергеевна, тряхнув пережженными пергидролем всклокоченными волосами. – Где тебя черти носят, Ксанка?!

– Я на свидание ходила, – тихо и доверительно произнесла Ксения, демонстрируя подаренный роскошный букет.