– Не надо лезть, куда не просят. – Наставительно заметила Сущность.

– Это точно. – Согласился с ней Тимур.

Мой дневничок.

Пробовала новую дурь. Странно она на меня действует, голова становится похожей на барабан, зато потом такой подъем! И трахаться хочется. Кто там из психологов чего про сублимацию говорил? Не помогает! Или это просто дурь неправильная?

Кажется, Салаватов стал что-то такое замечать. Смотрит косо да выспрашивает, где была, чем занималась. Можно подумать, я обязана перед ним отчитываться. Счаз, все брошу. Алик говорит, что таблетки покруче будут, но, честно говоря, страшновато. Курево – это ерунда, в любую минуту брошу и не замечу, с силой воли у меня все в порядке, а травить себя колесами как-то не с руки.

Ника, кажется, в Тимура влюбилась. Вот дура-то, он же серый, скучный и правильный до невозможности, хотя чего от нее ждать-то, сама такая. Жаба, которая никак в принцессу не превратиться. Смешно смотреть, как она за ним по пятам ходит и в глаза заглядывает, а Салаватов, дубина стоеросовая, не замечает ничего. Для него Ника – ребенок. У этого ребенка бюст скоро попу перевесит.

Не понятно, какого я на них трачу время?

Пробовать или нет? Алик говорит, что начать можно и с половинки, он мне на пробу так даст, без денег.

Я потерялась в нигде. Страшно. Сверху, снизу, справа и слева пустота. Можно прыгать в ней, или на голове стоять. Или падать. Я падала бесконечно долго, и все-таки упала. На кровать. Над головою покачивался белый потолок, а рядом с ним парила голова незнакомой женщины с недовольным лицом и черно-красными перьями вместо волос.

– Очухалась? – Пробурчала женщина. "Лась, лась, лась" забилось в голове эхо.

Лась, согласилась я. Кто такая Лась?

– Пойду скажу.

Кому она скажет? Где я и почему я здесь, а не дома? Голова кружится-кружится, скоро совсем откружится. И руки чувствую, они живут отдельно от тела. Это неприятно.

– Как домой? – Где-то далеко возмущался мужчина. Мужчина возмущался. Смешно, попыталась посмеяться, едва не стошнило. Ужас какой.

Мужчине вторил женский голос, они здорово подходили друг другу. Как инь и янь. Жаль, не помню, что это такое.

– А если ей снова плохо станет?

– А вы следите, чтобы не стало. – Ответила женщина в волосами-перьями. – Если не уколется, то и не станет.

Кто уколется? Обо что? В сказке принцесса укололась о веретено и уснула. Но это ведь не сказка. Кажется, не сказка. Как-то я себя неправильно чувствую.

Мир перед глазами крутится-вертится, свиваясь в тугую разноцветную спираль, на фоне которой выплывшее из ниоткуда мужское лицо показалось мне смутно знакомым. Я определенно его знаю, но откуда?

– Давай, давай, – женский голос подобно бензопиле взрезал черепную коробку. Мозг внутри распух, и мир снова покатился карамельным клубочком, – вставай, нечего притворятся, идти ты уже можешь.

Меня тянули, тормошили, дергали, все это было ужасно неприятно и отвлекало от сложных внутренних переживаний, поэтому я подчинилась всем этим тычкам и подергиваниям в надежде, что меня оставят в покое. Идти пришлось недалеко. Узкий хмурый коридор, потом машина, потом лестница со смешными зелеными ступеньками, которые отчего-то норовили выпрыгнуть из-под ног, и дверь. А мужчина все время стоял сзади, наверное, не хотел мешать.

Квартира пахнет неприятно. И не нравится мне здесь. Она не моя, в моей стены с лиловыми астрами, их нужно кормить звездной пылью и разговаривать… Что за чушь?

– Ложись. – Приказал мужчина и в придачу толкнул меня в спину. Не больно, но обидно, по какому праву он толкается? От обиды, наверное, в мозгах слегка прояснилось, и я узнала его.