Старуха хитро сощурилась, взглянув на мою любопытную физиономию:

— Да мне просто дзеты[2] сказали. Вот, смотри!

Старуха достала из одного серебристого мешочка, что в огромном количестве висели у женщины на поясе, маленькие плоские камушки. Кругляши словно были выточены из разноцветных драгоценных камней и идеально отшлифованы. Старуха любовно погладила камушки:

— Они меня еще ни разу не подводили. Так что я знала, где тебя искать, и это давало мне преимущество. Но оно не так уж велико; мицар очень силен, гораздо сильнее, чем в твой визит. Так что давай быстрее, скоро он уже будет здесь, — торопливо произнесла Марвия.

— Да кто такой мицар? — изумленно воскликнула я. — И чего ему от меня надо?

Ведьма растерянно замерла, потом осторожно произнесла, пристально глядя мне в глаза:

— Мел, мицар — владыка мира. А нужна ты ему потому, что он хочет отомстить за свое разбитое сердце. Тысячу сот назад мицар был…

Сердце мое сжалось в дурном предчувствии, словно в него вонзились миллионы крошечных ледяных осколков.

–…Верховным магом Лив’утвао по имени Рож’иальяр Л’ладаргра! — жестко произнесла ведьма. — Именно тот, кого ты бросила после проведенной вместе ночи, убежав в свой мир с потомственным повелителем цваков Ривиэлем. После такого удара маг разозлился на весь мир и захватил власть в Лив’утвао. Он повел войска по всей Кеприи, захватывая все расы в плен, одну за другой, пока весь мир не склонился перед новым мицаром, которого в Кеприи не было, наверное, миллион сот! Но больше всего пострадали цваки: мицар приказал полностью истребить эту расу. Цваки, привыкшие жить в лесу, оказались несколько более живучи, чем полагал мицар, да еще их магия позволяла укрыться раньше, чем опасность подойдет слишком близко. Но это потом, сперва они ни о чем не подозревали, считая расу анахов союзниками, ибо Рож’иальяр и Ривиэль дружили с самого детства. Поэтому первый удар мицара оказался для цваков самым страшным: анахи перебили почти всех представителей расы. Лишь немногие успели переместиться на безопасное расстояние, только самые сильные магически.

В голове гудело: я отказывалась принимать страшные вести. Что за чушь? Я не бросала Роже, меня отправил Хранитель обратно в мой мир, где я провела тоскливые пять лет в надежде, что однажды вновь попаду сюда. А тут такое…

— Мицар, видимо, очень настойчиво искал тебя, — тем временем продолжала Марвия. — Я так понимаю, его магия словно крючком вытаскивала из вашего мира похожих на тебя девушек. Но попав в Кеприю, бедняжки пропадали либо в гаремах камов, либо гибли в жестоких руках обозленных цваков.

— Эти-то на что так разозлились? — несчастным голосом спросила я.

— Цваки решили, что ты околдовала потомственного повелителя специально, чтобы уничтожить весь род цваков, — объяснила ведьма. — Что под видом доброго дела натравила на цваков анахов. Многие даже высказывали предположение, что и эпидемию спровоцировала ты, чтобы втереться цвакам в доверие. Поэтому, когда в Кеприи стали появляться подобные тебе, они банально испугались, что нарушится их шаткое равновесие. Испугались, что ты вернешься, чтобы закончить начатое — извести до конца весь род цваков.

— Что за чушь, — простонала я, не в силах больше сдерживаться: по щекам потекли слезы отчаяния. — Утром к нам в комнату постучала Хен, Хранитель мира. Она сказала, что если я останусь, мир рухнет. Или не рухнет, но Роже погибнет в любом случае, поэтому я должна уходить. Она отправила меня в мой мир и все! Я не сбегала с Ривиэлем, поскольку Хен сама на него глаз положила. И если Ривиэль пропал, это она его стащила своими цепкими драконьими лапками. Уж, не знаю, зачем он ей нужен: из практического интереса, или гастрономического, я просто была рада избавиться от его надоедливых ухаживаний.