Снизу донесся далекий крик: «Убери свое корыто!» Кейси покачал головой, кривя рот.

– Не терпится, – повторил он. – Хотя, впрочем, кто я такой, чтобы судить? – он не торопясь стал натягивать серую футболку с каким-то невнятным рисунком – больше всего было похоже, что грязно-розовый бегемот прячется в кустах, но Кейси полагал, что это калифорнийские пальмы на закате, – сунул ноги в кроссовки и снял с вешалки любимую черную куртку. – Обидно одно. Те, кто все изгадил, сожрут то, что осталось… Несправедливо. Опять же, если бы я все это сожрал, – то, что не изгажено – было бы это справедливее? Может и да. Но в меня же не влезет столько. Куда тогда это все девать? Все неизгаженное? Думаю, так надо сделать: побыстрей догадить, а что останется – сожрать. И покончить с этим. И все успокоятся… Козлы. А справедливости вообще нет, вот что я вам скажу. Ее тоже изгадили и сожрали, только давным-давно. А вместо нее теперь знаете что? Высшая справедливость. Такая высшая, что я ее не понимаю… А с другой стороны, – бормотал он, рассовывая по карманам деньги, ключи и сигареты, – кто я такой, и с какой стати… она мне чем-то обязана?.. Справедливость сама по себе, а я сам по себе. Подумаешь, человечишка… таращится из окна… А не пошел бы ты… за пивом. Да. Вот пойду я за пивом, и все тут.

Беседуя таким образом, Кейси хлопнул дверью, засунул руки в карманы и попрыгал вниз по ступенькам. Он не прекращал говорить и нисколько не смутился бы, если бы кто-то попался на пути. Обычно в таких случаях Кейси продолжал речь, а встречные как бы ничего не замечали, либо подтверждали всем видом, что это в порядке вещей, а как иначе? не поговоришь сам с собой минут двадцать – считай, день пропал. Попадались, правда, такие, кто ускорял шаги, либо даже сворачивал с дороги, – иногда это казалось забавным, а иногда раздражало, но чаще всего Кейси было наплевать. В дождь еще и тот плюс, что никто, скорее всего, не попадется на пути… До того часа, пока люди не начнут возвращаться с работы, а это будет еще очень не скоро.

– Ну разве что… – продолжал он без связи с предыдущей фразой. – …Да нет, ну кто и зачем может выйти в такой дождь, если не на работу? Не знаю. Никто. Я бы не вышел…

Кейси оказался под открытым небом, вода моментально обрушилась ему на голову и на плечи, – и он замолчал. Дождь летел вниз с огромной, непередаваемой высоты, и даже Кейси ничего не мог тут сказать, а только поднял воротник, хотя в этом уже не было особого смысла.

Раз-два-три. Раз-два-три. Я – как машина. Движения механические и точные. Как у настоящей машины, как у соседки справа… и слева. Раз-два-три. Раз-два… Три. Черт, не точные. Заплетаются пальцы-то. Только бы не уронить. Никогда ничего не роняют… никогда не ошибаются. Раз-два-три. Удивительно, как они похожи на людей. То есть, наверно, уже надо говорить – мы на них похожи. Они главные. Раз-два-три. Все время следить, каждое движение… контролировать… Раз-два-три… Вот что стоило выспаться перед работой? Опять «Средневековые женщины», дурацкий же сериал… Нет, как он там поднимает забрало, а она его сбитыми сливками из баллончика, умора… Вроде, не было баллончиков в средневековье? Концерт еще старинной музыки… Душевно. Вот эта, про странствующего подмастерье… Они ведь могли по всей Европе ходить пешком, представить только… В одном городе поработал, идешь в другой, смотришь по сторонам, птички поют… Зяблики всякие. А тут торчи у конвейера как гвоздем прибитая, пописать лишний раз не отойти, все по часам. Утром чашку чая не выпей. Раз-два… Главное же, могла спать семь часов… Два… три… Только бы дотерпеть, домой и сразу спать, раздеваться не буду, ни голову мыть, ничего. Странствующий подмастерье тоже уж наверняка голову не мыл, завалится под кустом, где шел, и храпит. И утром тоже, если рядом ручей, то, может, умоется или искупается, а так-то – встал и пошел. Идет себе в своей этой черной шляпе мимо Дюссельдорфа, румяный такой вышагивает, палку вырезал из орешника, глазеет вокруг, веселый, насвистывает, фьють-фи-фью… Выспался. Раз-два-три… раз… Глаза прямо слипаются… Интересно, бывают у андроидов круги под глазами? Пудру бы еще купить… Нет, ну ее. На канале «Природа» голоса птиц, под них засыпается отлично. Чирик-чирик… И спать, спать…