– Ты пьян, как портовый грузчик, Фахтар, – не выдержав, заявила Нирмала и, задернув плотную занавесь на окошке, скрылась в карете.

– Эээ! Суровая какая! – наместник пихнул локтем в бок насупившегося Нафаджи, потом приблизился к нему и шепнул на ухо. – Сегодня ночью отправит на улицу спать – точно тебе говорю. А ты – смелый парень. Ну воспользуйся случаем, будь мужиком.

– Не позорь себя, – процедил сквозь зубы Нафаджи, едва сдержавшись, чтоб не рубануть пьяницу саблей. Отпихнув Фахтара, он пришпорил коня и поскакал в голову колонны.

Солнце клонилось к закату, когда впереди показалось долгожданное озеро. Оно лежало в низине, похожее на огромный диск из бирюзы под бескрайним синим небом. На склонах к зеркалу воды сбегала густая поросль сочной зелёной травы, сохранившейся в такой близости от Фаджула из-за обилия живительной влаги.

Местами, берега заросли тростником, откуда, потревоженные людьми, вылетали птицы. Небольшое стадо антилоп на противоположном берегу перестало пить, насторожилось, но убегать не спешило – берега разделяло расстояние сотен в пять шагов. Из озера, в окружении густых зарослей, вытекала речка. Как говорили знающие люди, текла она в никуда. Немного пропетляв между холмов, она впитывалась жадной до влаги землёй и пропадала, словно её и не было. Питавшие озеро, невесть откуда взявшиеся здесь, родники летом, в зной, обычно засыпали. Озеро мелело и часто исчезало совсем, чтоб появиться ближе к зиме, когда начинавшиеся дожди пробуждали источники.

В этот год, несмотря на летнюю пору, озеро было полно чистой, прохладной воды. Солнце оказало милость, не иссушив родники.

Едва солдаты увидели озеро, строй походной колонны сразу рассыпался. Люди наперегонки бежали к воде, забыв обо всём на свете. Лишь небольшой костяк ветеранов сохранил порядок. Но и те, не выдержав, то и дело озирались на Фахтара. Тот махнул рукой.

Мало кто отважился залезать в воду – она оказалась поразительно холодной, почти как река, берущая начало в горах среди ледников. Но зато все старались поскорее умыться, чтобы смыть с лица и рук въедливую дорожную пыль, напиться и сменить тёплую, затхлую воду во флягах.

– Как дети, как дети, – распинался Фахтар. – Дадим им пару-тройку дней отдыха, а, Нафаджи?

– Дадим, – согласился тот, а сам ещё раз недовольно подумал, что наместник превратил боевой поход в праздную прогулку.

Он оставил правителя и карету, и спустился к воде. Глубоко вдохнул свежий, влажный воздух.

– Джаурсины! По сотням, по порядку, вдоль берега в четыре линии, – скомандовал он, и его сильный голос разнёсся над озером, заставив солдат замереть.

Сотники разом прекратили неорганизованный водопой. Прозвучали команды строиться, сопровождаемые пинками и зуботычинами для особо бестолковых. Таких, правда, оказалось совсем мало. Большинство, с кровью и потом впитавшие солдатскую дисциплину, в одно мгновение построились ровными квадратами.

– Строг ты, друг Нафаджи, – рядом вновь оказался Фахтар. – Ну погуляли бы парни толпой – что с того, зачем орать про всякое «стройся».

– У нас не толпа, а воинский отряд, – отрезал бывший темежин. – Гулять будут, когда лагерем встанут.

– Бе-бе-бе. Ты ещё скажи, за брёвнами до ближайшего леса сбегать, стену возвести.

Нафаджи не обратил внимания на болтовню до сих пор не успевшего протрезветь наместника. Скрестив на груди руки, он смотрел то влево, то вправо, внимательно наблюдая за исполнением приказа.

– Да ну тебя, Нафаджи. Выпил бы лучше, чем такое чудо из себя строить, – обиженно проворчал Фахтар за его спиной. – Э, слушай, а кто это там такие?