Тук.

Тук.

Тук.

Эля уже стала забывать, как это — быть живой... Ее сердце остановилось несколько десятков лет назад, когда полностью сформировалось человеческое тело. И с того дня внешность княжны не менялась, лишь стал угасать озорной огонек во взгляде.

Она рассмеялась еще громче, представляя себя со стороны. Обнаженная, взлохмаченная, лежит, примяв ярко-желтые цветы горчицы, и хохочет. Но с последним ударом сердца веселье быстро уступило месту задумчивости. Только что она встретила свое «сердце», так быстро — многие Высшие вампиры тратят на это тысячи лет, но встреча была не из приятных. Избранник хотел ее убить. Об этом говорили и затянувшиеся раны на предплечьях и спине, и потеки темной крови.

Эля рывком поднялась на ноги — в таком виде однозначно нельзя появляться в улье. Даже если отец ее и не заметит, то найдутся те, кто быстро и со скрупулезной точностью опишет внешний вид его дочери. И тогда ей не избежать расспроса, а скорее — допроса.

Кровь нужно было смыть, как и запах других Высших вампиров. Четверых мужчин и одной женщины. Княжна медленно шла, касаясь кончиками пальцев мелких цветочков. Один из четверых был ее истинным. Высокого и с медной шевелюрой Элеонора исключила сразу же. Он задал вопрос, который никак не мог задать тот, кто только что обрел свою истинную пару.

— Прикажете убить? — тихо повторила и попыталась вспомнить реакцию Высших.

Но никто не выдал себя. Статичные лица. Равнодушные. Никакие. Эмоции она видела лишь на двух лицах. Власта не шла в счет, а Михаил…

— Ну нет! — княжна даже передернула плечами. — Нет. Нет. Нет. Только не этот самодовольный тип! Пощади меня, Лилит, — она вскинула голову к багряному месяцу, обращаясь к праматери вампиров. Сморщила аккуратный носик, сжала кисти рук в кулаки и, не скрывая злости, зарычала: — Ар-р-р. Папá будет в восторге… Да он убьет его. Точно убьет!

Не то чтобы бы ей было жаль Михаила, но она не могла допустить смерти своего «сердца». Пусть и такого… неудачного.

Элеонора закусила губу, постояла еще немного, размышляя, где можно узнать о князе Светлых вампиров больше, чем она сейчас знает, и не привлечь к себе внимания. Такого места просто нет. А все потому, что Александр, ее отец, не любил Светлых, а значит, упоминал о них только в снисходительно-ироничном тоне и остальным другого не позволял. Но в любом правиле есть исключение. Эля вспомнила о том, кто не боялся говорить правду в лицо ее отцу, и шагнула в пустоту. Проявилась она в просторном фойе, прислушалась, чтобы удостовериться, что никого, кроме хозяина дома, сейчас здесь не было. Тишину нарушало размеренное гудение техники и редкое звяканье с верхнего этажа.

— Константин! — позвала нетерпеливо, мерцая по ступеням и ожидая появления вампира.

Дважды звать не пришлось. Спустя мгновение Высший ожидал Элеонору на верхнем пролете лестницы, обтирая руки белоснежной тряпицей, смоченной зловонным спиртовым раствором. Константин вскинул темные брови, бегло осмотрев девушку, исчез и тут же проявился, протягивая халат.

— Надень, — быстрым движением накинул его на девичьи плечи. — Идем в комнату твоей матери, — произнес спокойно.

— И ничего не спросишь? — поинтересовалась княжна, следуя за мужчиной.

— Ну раз ты пришла ко мне, — Константин спустился на второй этаж, распахнул дверь одной из спален. — То или расскажешь все сама, или даже под пытками не проронишь ни слова.

— Я сама еще не знаю, как поступить правильнее, — Эля призналась честно, юркая в спальню.

— Высшие?.. — уточнил Константин и еще раз втянул воздух. — Несколько Высших.

— Ты их знаешь? — девушка туже запахнула халат, будто это могло помешать вампиру почувствовать запах.