Вернувшись в бизнес-центр, я сразу направился в приёмную Адамовича. Здесь, кроме секретаря, что-то сосредоточенно печатающей на компьютере, никого не было.

Увидев меня, Наташа, состроила недовольную гримасу, но печатать не перестала. Я расплылся в улыбке:

– Натали, утоли мои печали Натали… – прогнусавил, подражая Лепсу я. – Привет! Шеф один?

– Один то один, но не в настроении. Лучше зайди позже, – сказала она, не переставая печатать, потом остановилась и посмотрела на меня: – Только что переговоры закончились, и он сильно не в духе. День сегодня такой, не только ты, но и все прутся с проблемами.

– С чего ты взяла, что я у меня проблемы?

– Ты свое лицо видел?

Вот как! Значит у меня на лице все написано… неприятное открытие.

– Да ты опасный человек, читаешь мысли по лицам. Переходи в мой департамент, озолотимся с таким талантом.

– Щас, только печатать закончу… – за словом в карман она никогда не лезла. – У меня, срочная служебка, – Наташа снова уперлась взглядом в монитор. – Сейчас только поняла, какое счастье, когда офис на семнадцатом этаже, – Наташа мечтательно закатила глаза. – Без приглашения, зайти никто не мог. Кроме тебя, конечно, – не удержалась, чтобы не съязвить она.

– И мне там нравилось больше, пока он не решил экономить, – я развел руками. – На самом деле, я думаю, что это акционеры его прогнули, посчитали, не хрен шиковать за их счет. Я как-то пытался разведать, молчит, не «колется». Мы, как не крути, сервис по обслуживанию трудящихся нефтегазового комплекса. Кстати, в виде алаверды: на твоем лице, тоже, кое-что написано, например, что ты, без настроения.

– Уже отхватила… Ты на самом деле, лучше бы позже зашел, – повторила она, закончив со служебной запиской и отправив текст на печать.

– Не могу, – вздохнул я. – Дела…

– Потом не говори, что не предупредила… – она сняла трубку телефона, – доложу…

– Не надо… – сказал я, толкнув дверь кабинета.

Адамович сидел за столом, с задумчивым видом просматривал новости, листая «Коммерсантъ-Weekend». Он неохотно оторвался от газеты и коротко глянул на меня:

– Случилось что, Денис Сергеевич? – в его голосе не было ни то, что доброжелательности, не было интереса. Для серьезного разговора момент был неподходящим.

Обычно, он обращается ко мне по имени, ну, или по фамилии. Обращение по имени отчеству было своеобразным маркером– сигналом плохого настроения. Что-то ёкнуло внутри, и сказало «стоп», но было поздно. Надо, надо было прислушаться к секретарю.

На программе МВА, учили, менеджер обязан ладить с руководством, иначе, ему не дадут работать. Похоже, несвоевременным приходом, я нарушил один из принципов успешного менеджмента. Вот и эниостиль требует, перед началом переговоров обязательно установить раппорт. Адамович – по социотипу Габен, а это значит, что он, как и все иррациональные типы, человек, весьма зависимый от настроения. Лучшим вариантом, было бы уйти и вернуться позже, когда маятник настроения, качнется в другую сторону.

– И, да и нет, – солгал я. – Могу зайти позже, – и уже сделал шаг назад.

Но Адамович махнул рукой, присаживайся, деваться было некуда, и я, отодвинув от приставного стола одно из черных кожаных кресел, уселся, положив на стол, папку с милицейским отчетом:

– Волгин передал.

Адамович, достал распечатки телефонных переговоров, молча пролистал бумаги и швырнул на стол:

– Мне это уже не интересно, —сухим голосом сказал он. – Заканчивай с ментами. – Кивнул на разбросанные листы бумаги, – читать эту херню я больше не могу/буду. Мы с Никой обо всем договорился. – «Обо всем договорились», звучало как я мантра, которую я уже слышал от него пару дней назад. То ли Мадам, в очередной раз постаралась, и наняла, для психологического воздействия на мужа ведьм, колдунов и прочих магов, то ли ему все так осточертело, что он сам готов верить во все, что говорит жена, лишь бы закончить канитель с разводом. Как там у Александр Сергеевича: «ах, обмануть меня не трудно! Я сам обманываться рад!»