– Молодец, сержант! – похвалила Анна.

– Младший пока, – смутился парень.

– Поверь, надолго в младших не засидишься. Пойдем, поговорим.

– Предупредить хочу. Пока мы разговаривали, у нее муж вернулся. Я спросил – ответил, что из командировки. Вот я и подумал, что лучше вас дождаться.

– Правильно подумал. Женщине с женщиной проще договориться.

В нужной им квартире было тихо, но дверь открыли быстро.

– Опять вы? Я же сказала, – недовольно начала красивая брюнетистая дамочка.

– Простите, но нам необходимо поговорить еще раз, – перебила Анна, доставая удостоверение.

– Хорошо, проходите в кухню, – поджала губы хозяйка. – Муж только что уснул, не хочу его тревожить. Он ответственный работник, ему нужен покой.

– Подожди снаружи, – шепнула Анна сержанту и пошла следом за женщиной.

– Я уже сказала товарищу милиционеру, что ничем не могу помочь, – твердо произнесла брюнетка, усаживаясь на стул и не предлагая сесть Анне.

Та села сама.

– В то утро вы возвращались от любовника?

– Что? – взвизгнула дамочка. – Да как вы смеете?

– Не кричите, мужа разбудите. А вы ведь этого не хотите, не так ли?

Женщина зажала рот рукой. В глазах мелькнул страх.

– Я не собираюсь выдавать вас, но мне нужны показания.

– Если дам показания, муж все равно узнает, – пролепетала женщина.

– Не узнает. Обещаю.

– Курите? – спросила женщина, вставая и отходя к окну.

Анна покачала головой.

Хозяйка закурила, выпуская дым в форточку.

– Я стараюсь вернуться до того, как проснутся соседи, но в этот раз задержалась. Не хотелось домой, понимаете? Боялась, что встречу кого-нибудь, поэтому пошла не через двор напрямую, а вдоль стены, от парадного к парадному. Дом высокий, и по утрам там всегда тень. Мне оставался один переход, и тут я увидела двух мужчин.

– Куда они шли?

– Один зашел в крайнее парадное, а второй – через проход в следующий двор.

– Вы из разглядели?

– Того, кто пошел дальше. Когда ваш сотрудник показал портрет, я сразу узнала. Мой муж – еврей, поэтому семитские черты я узнаю с первого взгляда.

– К кому мог пойти другой?

– Честно говоря, точно не знаю. Варя сдает комнату на первом, Николавна – угол на последнем. Но их может быть больше. Сейчас все стараются уплотниться, чтоб не уплотнили. Пускают вроде как родственников пожить, а сами деньги берут.

– Его описать можете?

– Нет. Он далеко был.

– А как же вас не заметили? – удивилась Анна. – Светло было.

– О! – горько усмехнулась женщина. – Я – стреляный воробей. Умею сливаться со стенами. – И, повернувшись к Анне, присмотрелась.

– Вы ведь не замужем, так?

– И что?

– Нет, я не о том, что тоже будете изменять мужу, когда вашему браку стукнет десять лет. Я другое вижу: вы очень одиноки, но не отчаиваетесь. Любите и ждете кого-то.

Наверное, Анна выдала себя. Женщина довольно улыбнулась.

– За то, что вы дали обещание не посвящать моего мужа, скажу вам еще кое-что: вы скоро встретите его.

– Кого?

– Того, кого ждете.

Из квартиры неверной жены Анна вышла в задумчивости.

– Ну что там? Удалось разговорить? – выскочил из-за угла младший сержант.

– Надо вызывать подкрепление. Беги – звони!

Через час они взяли еще одного из грабителей, и у сыщиков появилась надежда прижать Горовица к стенке.

Кололся тот тяжело. По капле. Анна видела, как его корежит от страха. Она по-прежнему была уверена: Щелкун боится кого-то и почему-то не сомневалась, что именно Стратега.

И все же Березин с Лазутой дожали его.

– Сломался, падаль, – сообщил довольный Иван. – Его дружок столько наболтал, что дальше изворачиваться – только срок увеличивать. Да и дамочка твоя вовремя со своими показаниями появилась. Теперь повезем Щелкуна на следственный эксперимент. Поедешь? Березин сказал: если захочешь.