– Рана неглубокая, – бодро сказала Ро, подумав: боже, боже, чуть глубже, чуть левее – и прощай, Стовик! – Главный пострадавший – твои штаны.

И снова Ро посмотрела ему в глаза. Она солгала бы без угрызений совести, но, к счастью, лгать не пришлось.

– Понадобится пара дюжин стежков, но ты быстро оклемаешься. Я наложу первичную повязку. До базы дотянешь.

Стовик выдавил дрожащую улыбку и тяжело сглотнул.

– Я ведь не отрезал ничего жизненно важного?

– Твое хозяйство на месте, Бензопила.

– Дьявольски больно.

– Не сомневаюсь.

Подавив панику, Стовик пару раз медленно вдохнул и выдохнул. Роуан опять испытала облегчение, заметив, как чуть порозовели его щеки.

– Первый прыжок в пожар – и смотрите, что я наделал. Меня надолго отстранят?

– Нет, конечно. – Ро быстро и ловко наложила повязку. – И теперь у тебя есть безумно сексуальный шрам. – Она откинулась на пятки и улыбнулась. – Ни одна женщина не устоит против раненого бойца, правда, Либ?

– Истинная правда. Если честно, Стовик, я еле сдерживаюсь, чтобы не прыгнуть на тебя прямо сейчас.

Он ухмыльнулся.

– Мы усмирили ведьму, да, Шведка?

– Да, нам это удалось. – Ро похлопала его по колену, поднялась и отошла, чтобы связаться по рации с Гиббонзом и договориться об эвакуации Стовика. Либби осталась утешать раненого.

Через восемнадцать часов после прыжка в горящий лес Роуан забралась в самолет, растянулась на полу, положив под голову рюкзак, и закрыла глаза.

– Стейк. Средней прожарки. Печеный картофель размером с футбольный мяч в сливочном масле, горка глазированной моркови, а на десерт кусок шоколадного торта размером со штат Юта и мороженое. Полгаллона[13]. Не меньше.

Рядом опустился на пол Янгтри.

– Мясной рулет. Целый мясной рулет и гора картофельного пюре с бочкой подливы. Яблочный пирог и галлон мороженого.

Роуан приоткрыла глаза, увидела, что Мэтт, сонно улыбаясь, следит за ней. Кое-кто уже вовсю храпел.

– А твой выбор, Мэтт?

– Мамина курица и яблоки, запеченные в тесте. Ничего вкуснее не пробовал. И все это в пятигаллонном ведре. Я бы сунул туда голову и жевал, жевал, жевал. А потом вишневый пирог и домашние взбитые сливки.

– Все знают, что взбитые сливки выдавливаются из баллончиков.

– Только не в мамином доме. Но я так голоден, что с благодарностью съел бы и недельной давности пиццу вместе с коробкой.

– Пицца, – простонала Либби, пытаясь поудобнее устроиться на сиденье. – Никогда не думала, что можно так проголодаться и не умереть.

– Нормальное состояние после восемнадцати часов на линии огня. – Роуан зевнула, перекатилась на бок и отключилась и от храпа, и от рокота моторов.

– Эй, Ро! Как вернемся, сразу на кухню? – услышала она, засыпая, голос Мэтта.

– Ммм. Поесть. Смыть эту вонь.

Ро очнулась, когда шасси коснулись земли, и, покачиваясь от усталости, выбралась из самолета. Сбросив снаряжение, она проковыляла в свою комнату, сорвала обертку с шоколадного батончика и чуть не проглотила его целиком, сбрасывая вонючую одежду. Задремывая на ходу, она влезла под душ и заскулила от удовольствия под теплыми водяными струйками, стекающими с нее грязной жижей.

Когда водоворот в стоке немного посветлел, Ро намылилась, вдыхая аромат персиков – он явно ударил Галла под дых, – смыла пену, приказала себе снова намылиться и ополоснуться. А затем снова намылилась и ополоснулась. И только когда ручейки наконец стали совсем прозрачными, она даже не стала вытираться досуха и упала на кровать, так и обернутая влажным полотенцем…

Кошмар подкрался, когда сознание, отключенное изнеможением, потихоньку начало возвращаться из небытия.

Рокот моторов, завывание ветра, головокружительный прыжок в бескрайнее небо. Превращение восторга в панику, гулкие удары сердца о ребра и жуткое ощущение беспомощности при виде Джима, планирующего к охваченной огнем земле.