Ужасная судьба! Сколько же ещё людей, поверивших в Иисуса, пошло на смерть?

Марк. Много. Очень много. Сотни тысяч. Адриана положили на наковальню и забили молотами. Варвару Никомедийскую обезглавили. Клементия привязали к якорю и утопили. Теклу Иконийскую четвертовали и сожгли. Афру Аугсбургскую тоже сожгли. Калисто раздавили мельничным жерновом. Агапита из Пренесты повесили за ноги и сожгли. у Ансания Сиенского вырвали внутренности. Беатрису Римскую удавили. Антония Памиерского четвертовали. Кастулия живым закопали в землю. Барнабия Кипрского забили камнями и сожгли. Аполлинария Равенского забили молотом. Бландину из Лиона бросили на растерзание бешеному быку. Аурею Сирийскую посадили на стул, утыканный гвоздями. Ну, и так далее – обезглавлены, сожжены, утоплены, брошены на растерзание, зарублены, распяты, задушены, удавлены, колесованы. И все они умирали с именем Иисуса на устах.

Мать. Но ведь сын не хотел этого.

Ветер доносит фразы играющих детей: давай еще поиграем… я устал… не хочу… ну давай, я прошу тебя…

Мать. Ты знаешь, люди… слишком серьезно все воспринимают. Особенно учение Иисуса. Да, и не только его. Вообще – и жизнь свою, и себя самих. Вот в этом, по-моему, и есть главная беда. Это вечное: я, мои мысли, мои вещи, мои дела. Все вокруг себя. Как будто человек – центр вселенной. А владение – штука опасная.

Марк. Почему Вы так думаете?

Мать. Потому что, как только у тебя что-то есть – ты за это держишься. И начинаешь бороться. А борьба… это ведь не просто про врага, это и про себя. Сначала ты хочешь защитить, потом – доказать, потом – уничтожить. И в итоге всё равно теряешь. Иногда – всё. А Иисус… Он ведь вообще другое предлагает. Почти невозможное – любить врага. Но я думаю, это всё-таки возможно. Только надо по-другому смотреть. Как дети, например. Они же мир узнают через игру. Для них это не шутка – это и есть жизнь. Может, и нам так попробовать? Смотреть на всё – как на игру. Не в смысле несерьёзно, а… ну, по-другому. Игра в долг перед Богом. Игра в «потерпи». Игра в «не ответь злом». В «подставь щеку». Сложная игра, да. Очень. Но, кажется, всё-таки возможная. А выиграешь – и получаешь приз. А приз – как известно… Царствие Небесное.

Марк. Да вы, оказывается, еще и философ!

Мать. Не говори глупости.

Марк. Я подумаю над этими словами, обязательно подумаю, но потом, завтра.

Мать. Ну, тогда спрашивай, что тебя еще интересует?

Марк. Я хотел бы вернуться к тому трагическому дню. Как вы узнали, что Иисус был схвачен?

Мать. Мне об этом сообщил его ученик, Иуда.

Марк. Вы были знакомы с Иудой? С Иудой из Кариота? С предателем вашего сына? Вы разговаривали с ним?

Мать. Совсем немного. И он на меня произвел впечатление порядочного человека.

Марк. Но люди называют Иуду предателем.

Мать. Скажу так, если бы он был предателем, он бы никогда не повесился. Предатели не имеют совести.

Марк. Если поразмышлять, то вся эта история довольно темная. Ведь Иисус ни от кого не скрывался, он проповедовал и совершал чудеса прилюдно. Его легко можно было схватить и для этого не требовалось предательства кого-то из апостолов. Однако оно произошло.

Мать. Произошло потому, что предательство Иуды не было случайным. Я уверена: оно было предопределено. Да, он об этом и сам говорил.

Марк. Так, дайте подумать. Иуда был одним из апостолов, одним из избранных возвещать Царство Небесное, исцелять больных, очищать прокаженных, воскрешать из мертвых и изгонять бесов. Его выбрал сам Иисус. И тем не менее, вы думаете, что предательство Иуды было не случайным?

Мать. Да, я так думаю. Мало того, я уверена в этом.