– Ты ж мой мохнатый Махинатор! – Ахав засмеялся тем искренним хохотом, какой звучит крайне редко во дворце среди льстивых шуток, интриг и сетей из сплетен, опутывавших любого придворного.

Грозный зверь сделал настолько умильную морду, что Великий Палач Срединных Земель не удержался и поцеловал питомца в похолодевший нос на правой морде. Выходка ирра слегка снял напряжение от бессонной ночи и подняла Повелителю настроение больше, чем разрушенный замок мятежного барона, отказавшегося платить налоги – а вдруг, Инквизитор и правда не заметит затейливую ледяную ловушку хитроумного льва? Император поймал себя на мысли, что готов был пожертвовать доброй третью земель, чтобы это сбылось.

Шансов, конечно, мало – но посмотреть, как старый изверг забавно размахивает руками будто крыльями нетопыря, а затем со всего размаху целует ступеньки задницей и затылком было бы очень забавно.

Ирр фыркнул, словно прочитав мысли Хозяина. Ещё один бесконечный день новой Империи отказывался подчиняться законам Правителя, словно желая играть на нервах Ахава собственные сюжеты. И Верховный Инквизитор наверняка постарается добавить остроты в головную боль Императора, чтобы добиться очередных уступок для Ордена.

– Ещё бы! Коварно и приключательно-о-о-о! – закричала Миа, всё ещё обгоняя Лайни. – Хи-хи-хи! – Догоняй, друидская копушня!

– Смотри, Рыжая, а то пятки засверкают – всё платье подпалишь! – крикнул мальчик и прибавил скорости. Сидящий у него на плече мышастик заверещал и вцепился в волосы Человеческого Корабля, хлопая ушами будто небольшими парусами.

Почувствовав, что мальчик начинает догонять, Миа припустила со всего духа, её рыжие косички взлетали и подпрыгивали будто огненные мотыльки.

Дети не сговариваясь решили выплеснуть все когтистые страхи, так мучившие их последние дни, вытрясти на бегу все смердящие взрослой подлостью угрозы, обогнать все ошибки времени и перескочить через них той летящей непосредственностью, какая взрывается огненным задором только в их возрасте.

Лайни вновь чувствовал, как пульсирующая лесной жизнью сила посоха переполняла его, струилась по пальцам приятной ключевой чистотой, бурлила ураганной мощью и звенела в нём самом. Это ощущение новой тайны отзывалось внутри шелестом шёлковых трав на ветру, подпевало соловьиной трелью и несло, несло, несло всё дальше и быстрее!

Он помчался так, что Кыша едва не сдуло с его плеча, но находчивый мышастик успел сложиться упругим комком, вцепился острыми коготками в куртку и сложил ушки домиком. Жаль, бельчонок их оставил – непоседливый чуули отправился по личным чащобным делам. Наверняка отправился искать других чууляндриев и чууляндрих, чтобы с ними запускать свои Пламенные Цветы и наловить в них каких-нибудь ореховых чудиков, а те осыплют вкусняхами рыжих хитрюг с головы до лап, пока бельчата будут объедаться от пуза. Ну пусть, зато Мийка поменьше станет обращать внимания на этого Шустрилу.

Тем временем посох сверкнул, облизнулся изумрудными искрами, которые рассыпались по пальцам Лайни – и вот уже запыхавшаяся Миа осталась позади.

Мальчика стала переполнять такая лихая, сумасшедшая самоуверенность, что он не сразу услышал жалобный крик девочки, думая только о своих ощущениях и новых возможностях, которые ему, непременно, откроются со временем. И тогда он всех заставит его уважать! А потом самым первым из всех молодых учеников получит семь лепестков, чтобы все знали, какой он…

– Сторо-о-жне-е-е-е-е!

– Эй! Ну чего там? – недовольно бросил он на бегу, раздражаясь оттого, что из-за этой рыжей торопыги ему пришлось приостанавливать волшебный бег и переключиться с его Мужских Мечтаний на какие-то кричащие «сторожники» – будто ему издевательски больно щёлкнули по носу и заставили сложить крылья после минуты впечатляющего разбега перед самым полётом в Источник Вдохновения.