Таможенные рассказы Александр Моржов

© Александр Викторович Моржов, 2017

ISBN 978-5-4485-4891-8

Создано в интеллектуальной издательской системе Ridero

1. Гребной винт теплохода «Поморье» медленно наматывал последние мили перед заходом в Архангельск. Низенькие северные берега постепенно приближались и судно плавно входило в устье широкой и полноводной красавицы Северной Двины. Позади остался низенький остров Мудьюг, явственно проглядывались тоненькие елочки, слегка покачивающие на ветру своими вечнозелеными ветками, словно приветствуя вернувшихся земляков-мореходов из дальних походов. Снега еще не было, стояла тихая, октябрьская погода.

В машинном отделении теплохода уже не так громко, но всё же очень солидно «ухали» огромные поршни «железного сердца» судна – двигателя фирмы «Бурмейстер энд Вайн». Моторист первого класса, высокий брюнет двадцати лет, Вовка Спирин, носился по машинному отделению с промасленной тряпкой в руках и наводил порядок. Он уже пробежался по верхним железным трапам, регулируя вручную температуру охлаждающей воды и теперь протирал наиболее грязные места двигателя, очищая его железные бока от вездесущего машинного масла. Вахта была в самом разгаре, а работы у вахтенного моториста всегда хватало. На лице Вовки сияла счастливая улыбка – он уже сбегал наверх и лично видел приближающуюся полоску берега. Хорошая и веселая энергия так и распирала его сейчас. Ведь всего через какой-то час или два и он увидит свою молодую жену Иринку, да и знакомые ребята должны встретить, а как же иначе, ведь четыре месяца дома не был!

Он подтянулся с десяток раз на железной перекладине, воткнутой над верхним выходным трапом и снова заспешил по делам – до верхних и очень жарких площадок утилизированного котла.

– Ну вот, вроде бы все в порядке – решил Вовка, пройдя все свои контрольные участки.

Пора было подумать, как провести сегодняшний вечер! Вовка спустился к пульту управления, где покуривал, удобно развалившись в тяжелом кресле, привинченном к платформе, чтобы не упало при качке, третий механик, Алексей Петрович, по прозвищу «Динамка». Казалось, что вся личная жизнь Алексея Петровича проходила только вокруг судовых дизель-генераторов или проще сказать-«динамок». На каждой стоянке, в любой точке мира, куда забрасывала его судьба, Петрович неизменно разбирал, замерял и чистил свои любимые дизель-генераторы, иногда находясь при этом в состоянии сильного опьянения. Ведь стоянка всё же!

В курилке Петрович вечно докучал мотористам разговорами о ремонте своих капризных «динамок». Даже в родном порту, в присутствии жены на борту, Петрович ходил в промасленной робе, с чернющими руками, готовым в любую минуту нырнуть в недра машинного отделения, чтобы снова и снова перебирать до винтика свои любимые детища и лишь перекур был для него святым ритуалом выхода из отделения. Мотористы на него не обижались, ведь он был трудяга и старался все сделать сам, никому ничего не приказывая, а лишь просил помочь.

В данный момент Петрович курил возле пульта управления, ожидая маневровых команд с мостика и стряхивал пепел в старую, жестяную баночку из-под кофе.

– Ну, что, Петрович, заходим? – спросил у него Вовка и присел рядом на маленькую табуретку.

– Да, уже и ход сбавили – ответил Петрович.

– Хорошо бы на нашей вахте таможню пройти, все эти дурацкие досмотры – помечтал вслух Вовка. Петрович невозмутимо курил, наблюдая за показателями на пульте. Ему было все равно, когда, куда и во сколько заходить, всё равно по приходу в порт первые сутки у него будет приёмка топлива и дежурство, а потом проверить нужно будет правую «динамку» – что то там клапана не так стучат…

С мостика тем временем поступила команда на самый малый ход, а затем и вовсе на задний и стоп.

– Ну все, пришли – радостно сказал Вовка и вскочив, побежал присматривать за приборами двигателя, работающим на самых малых оборотах.

Тут тебе и опять температуры поползли и компрессор врубать нужно, и левую «динамку» запустить. Так, за всей этой привычной суетой, он и не заметил, как судно встало на рейдовую стоянку, как наверху встретили катер с комиссией на борту, как традиционно первым на борт поднялся санитарный доктор, а потом и пограничный наряд с таможней.

Дома Володю ждали, знали, что его судно уже на подходе. В «Трансфлот», наверняка названивали со вчерашнего дня. Володе вспомнился свой последний выход из Архангельска четыре месяца тому назад, когда у закадычного его друга, Лешки Маслобородова, как раз была свадьба. Прямо в день отхода, ну обычный закон подлости. Хорошо, хоть утром Вовка заскочил к другу, всегда такому шумному и веселому и выпил в его честь соточку водки, да поспешил на рейдовый катер.

По иронии судьбы, судно весь вечер простояло тогда на городском рейде в ожидании то ли лоцмана, то ли еще кого то и вышло в море только утром. И весь вечер Вовка с тоской наблюдал с палубы за светящимися огнями города, где отлично проглядывались яркие огни ресторана «Двинские зори», где все друзья гуляли на свадьбе, а он торчал на вахте на судне. Вовка был совсем ещё молодым выпускником архангельской мореходки, оторвался от дома совсем недавно и все праздники, проходящие на берегу без него, переживал, как личную трагедию. До могиканского спокойствия третьего механика ему было еще далеко…

Между тем, в машинном отделении стало почти тихо, хоть ватные вкладыши из ушей вынимай, теперь лишь одиноко постукивала любимая «динамка» Петровича, да гулко гудел стояночный водогрельный котел, запущенный Вовкой при помощи горящего факела. Выполнив эту эффектно смотрящуюся со стороны процедуру, Володя снова присел на табурет. Теперь в голову полезли мысли о приобретенных в Амстердаме подарках и кому, что он должен подарить.

За первые полгода работы в море он еще не насытил себя и родню модными джинсами, вельветами, куртками и прочим импортным ширпотребом и старался это делать равномерно, не забывая всех – сестру, маму, себя с женой. С Голландии он вез новую джинсовую юбку и брюки фирмы «Montana», набор фломастеров, немного жвачки, два зонтика, да шесть мотков мохера – вот и всё, на что хватило его двадцати валютных суток, которые заканчивались сегодня после аккуратно проставленного штампа прапорщиком-пограничником в паспорте моряка загранплавания…

Между тем, Петрович пошел замерять уровень топлива в цистернах, а Вовка остался возле пульта караулить сигналы с мостика. Внезапно сверху послышались чьи-то торопливые шаги и Вовка увидел спускающегося по трапу плотника Толика Илюхина – темноволосого и чернобрового южанина с Крымского полуострова, шустрого мужичка, имеющего за плечами пять лет морской жизни.

– Вова, пожалуйста, дай ключи от токарки – надо срочно кое-что сделать! – выпалил он без всяких приветствий. Володя недоуменно посмотрел на него, а тот продолжил:

– Трясут, гады, по-черному. Представляешь, до чего додумались? Заставляют всех орлов срывать со штанов и флажки штатовские срезать! – затараторил он.

Вовка побледнел.

– Говорят, символика загнивающего империализма все это! – Толя показал на свой сверток, который принес с собой и быстро открыл его, показывая на горделивого орла, устроившегося на заднем кармане синих вельветовых брюк, вытесненного на поблескивающем металлическом кружочке. Такие знаки были почти на половине всех джинсовых брюк и юбок, вошедших в самую моду и стоящих на берегу бешеные деньги – до двухсот пятидесяти рублей за одни джинсы.

– Так что, срывают все знаки? – недоумевал Вовка.

– Ну да, я же говорю, указание у них какое-то есть с Москвы, вот и отрабатывают, блин.

– А, ты чего придумал, спрятать что ли у нас что хочешь? – уставился на плотника Вовка.

Тот хитро прищурил глаз и расплылся в улыбке, обнажая целый ряд золотых коронок.

– Да, ходил сейчас с таможенником, тот вроде нормальный мужик, так разрешил мне орла американского аккуратненько сточить на станке и всё, и не надо ничего срывать.

– Сам придумал? – удивился Вовка.

– А ты думал, кое-что соображаю – горделиво протянул шустрый Толик, взял протянутый ключ и заторопился стачивать своего орла.

Вовка расстроенно поглядел ему вслед. Ничего стачивать, а тем более срывать ему крайне не хотелось. Он стал лихорадочно думать, что делать. Первой мыслью было бежать наверх в каюту и все свои вещички, приготовленные для досмотра, куда-нибудь подальше запрятать. Но в мыслях сразу мелькнула история знакомого электромеханика с теплохода «Степан Разин» Гены Попова, который любил повторять одну и ту же фразу: «Кто-то любит коллекционировать марки, а я коллекционирую только денежные знаки».

Весёлого электромеханика взяли на таможенном досмотре в Риге, когда нашли в его хозяйстве на корме большую партию контрабандных джинсовых брюк. Гена великодушно не отказался от своего родного электрооборудования и припрятанных прямо в нем товаров и загремел на три года за контрабанду. Жестко!

– Вот же, чума, что придумали – империалистическая угроза! Да за оторванные бляшки наши модницы сразу цены скидывать на треть будут! – подумал Вовка.

Конечно, в машинном отделении можно было спрятать большого африканского крокодила, особенно, где-нибудь под нижними машинными платформами. Сколько раз, по просьбе пограничников, тот же Петрович прятал какого-нибудь молодого морячка и часто пограничники не находили его на своих тренировочных занятиях – настолько искусно Петрович находил укромные местечки в машинном отделении.